Дискотека

      Когда шли после обеда в отдел, Алексей вспомнил:

      – Виктор Иваныч, ты же мне про Крайнова не рассказал.

      – Да про него и говорить противно, гнида та еще. Двадцать три года всего, пьет со школьной скамьи, драки устраивает. Живодер поганый. Сколько соседских котов извел, пока мужики ему за то сразу обе руки не сломали, пять лет назад. Мать бегала, защиты для сыночки сраной просила. По-хорошему, его еще во младенчестве удавить надо было. Новый Чикатило деревенского масштаба.

      Иваныч в сердцах сплюнул на землю, словно избавился от яда, накопившегося во рту от слов про Крайнова. За сутки знакомства Алексей верблюжьих манер у участкового не замечал. Видимо, алкаш-живодер, действительно, много крови попортил.

      – Вон, видишь, гуси пасутся с гусятами, – продолжил Иваныч, Алексей кивнул. – Крайнов мимо бы не прошел, камнями бы кидался, пока хоть одно гусенка насмерть не зашиб. Не работают еще в нашей стране законы против таких упырей. Батя его, тоже тот еще утырок был, замерз по пьяни лет десять назад. Всей деревней молимся, чтобы и этот окочурился. Прости, Господи.

      – Виктор Иваныч, ты верующий, что ли? А в тюрьму Крайнова нельзя засадить, хоть за что-нибудь? Люди бы от него отдохнули.

      – Нет, не верующий. У меня логическое мышление хорошо развито. А засадить его не за что получается, если по закону. За мелкую живность суд не засадит, а коров и лошадей этот упырь не трогает. С людьми мордобои устраивает, но и сам при этом отхватывает. Периодически в обезьяннике его закрываю, пока не протрезвеет. А то, что матом половину Юшкина ежедневно кроет, тоже не повод для срока. Беда. Надеемся, что от водки помрет или, как отец его, под забором зимой замерзнет.

      – Да уж. А мать на него влияния не имеет?

      – Какой там. Он ее сам лет с тринадцати гонять начал. А она: сыночка, сыночек… Он просто беспокойный, не серчайте на него… Одно слово – мать.

      – У некоторых известных маньяков тоже были нормальные матери. У сибирского педофила мать знала, что ее сын сотворил с теми девочками, и все равно прятала от односельчан, чтобы самосуд над ни не учинили.

      Они подошли к Юшкинскому опорному пункту, Иваныч открыл ключом дверь, но заходить не стал, а загадочно улыбнулся и поманил Алексея за угол строения:

      – Пойдем, чего покажу.

      С северной стороны отдела росла большая сосна, а к ней, на высоте почти трех метров, был накрепко примотан капроновым шпагатом скворечник.

      – Слушай, – сказал Иваныч.

      Алексей замер прислушиваясь. Из скворечника доносился дружный писк птенцов.

      – Две недели назад вылупились и пищать начали, – похвастался довольный Иваныч. – Я этот скворечник три года назад примотал, с тех пор каждую весну скворцов слушаю, хорошо поют птахи малые.

      – Здорово, – искренне