Жена, любовница и прочие загогулины. Евгений Петропавловский
Читать онлайн книгу.
разберёшь как, снова поднимаясь на ноги и отмахиваясь, будто от назойливых мух, от визгливых проклятий крючконосой бабки: «Ахти тебе, ирод! Чтоб ты с головой утоп в нужде и негодах! Чтоб захлинулся слезами, паскудник!»… а потом шумел в вагоне-ресторане, куражился среди эпизодических людей с плоскими лицами и безадресными упрёками во взглядах… затейливо, по-военному, ругался и старался воткнуть предательски гнувшуюся алюминиевую вилку в лоб побелевшему от испуга официанту… в неясное время при полном отсутствии зрительных образов с наслаждением прислушивался к доносившимся невесть откуда отдалённым женским голосам, похожим на нежные колокольчики из ангельских сказок про любовь… укрывал руками голову от избивавших его бородатых дядек в тёмных хламидах наподобие поповских ряс, обзывавших его «поганым секуляристом»… и вместе со вновь вынырнувшим из небытия давешним уголовником (или это был другой человек; или, наоборот, не человек, а какая-то ещё баба?) трясся в холодном товарняке, груженном тюками замусоленной, вонявшей мочой макулатуры; и распевал (хоровым образом – с никому не известным коллективом) блатной шансон…
Мысль металась бестолково-заполошным зайцем и, цепляясь за разрозненные картинки, извлекала их из недалёкого минувшего – извлекала их, подобных звеньям раскуроченной цепи, то поодиночке, а то и сразу целыми горстями. Однако складываться в последовательную конструкцию эти звенья не желали. Картинки путались, разбрызгивались и тонули во второстепенных деталях, во всепьянейших испарениях нездоровой реальности.
…По истечении то ли восьми, то ли девяти дней Чуб добрался-таки до родной станицы Динской. И – грязный, усталый, без чемодана (если верить памяти, подаренного мимоходом зацеписто-многоречивым цыганам, чтобы отцепились), с лицом, заросшим жидкой от недоедания рыжей щетиной, и замирающим от счастья сердцем, – он поднялся на полузабытое крыльцо родительской хаты, всё более проясняя затаённую в подсознании мысль о том, что теперь-то наконец удастся по-человечески выпить.
Денег у него, разумеется, не осталось, потому как их никогда в достаточном количестве не случается. Но друзья на то и друзья, чтобы выручать, когда потребность обрисуется в нечастый свой полный рост – и он неукоснительно пил ещё примерно около недели. Вокруг мелькали знакомые, полузнакомые и окончательно уже неведомые лица раскрасневшихся от самогона девок и парней. И не требовалось ничего делать. И размышлять ни о чём не возникало необходимости. Хорошо!
Впрочем, теперь-то как раз ему было не особенно хорошо. И вспоминать о прошедшем казалось не очень приятно, хотя и не слишком удивительно. Дембель примерно таким и представлялся Чубу всё то время, пока он нёс постылую солдатскую службу. Разве только значительно веселее.
Но жена?
Гадость, а не мысль.
Нет-нет, о подобном он даже думать не собирался. Отродясь являлся человеком холостым и абсолютно никакого матримониального наклонения в своей обозримой