Не нарушая тишины. Наталья Струтинская
Читать онлайн книгу.
моя жизнь.
8
На момент возгорания в доме уже были почти завершены ремонтные работы – пожар уничтожил все. Деньги, вложенные мной в реконструкцию дома, к слову, волновали меня меньше, чем сгоревшая в пожаре цель – поднять из руин то, что было брошено и оставлено гнить под дождями и палящим солнцем. Поднять отца из могилы возможным не представлялось, хотя я страстно этого желала, но отстроить дом я могла. Мы бросили отца, доживавшего последние дни в одиночестве, оставили дом, так и не придя к разумному заключению в отношении него, а теперь все сгорело – прошлое, настоящее, а будущее было наполнено дымом и смрадом пожара, и было не разглядеть даже его очертаний – перед глазами стояли одни руины и пепел, разносимый слабым ветром.
После разговора со следователем я пошла к тому, с кем провела ночь, в которую случился пожар. Я была уверена в том, что, не останься я в тот вечер у него, я сгорела бы вместе с домом, и полицейские нашли бы не только останки убитых животных, но и мои. Я шла к нему и не думала о том, что он спас меня; я шла к нему и убеждала себя в том, что минувшая ночь – это знак, указавший мне путь туда, где есть мое место, где всякие поиски мои кончатся, а моя мечущаяся, пропащая душа обретет покой. Я даже как будто забыла и о пожаре, и о потерях, которые я понесла, а имела целью только одно – дойти до него, увидеть его, говорить с ним.
Жажда любви – самая удивительная потребность, которой наделен человек. Какой бы порочной ни была его душа, каким бы помутненным ни был его разум, он хочет быть любимым, хотя сам не слишком умеет любить. Кто может про себя сказать, что живет в полную силу? Что любит всем своим сердцем, а тот, кого он любит, не сможет упрекнуть его в недостатке получаемой от него любви? Такие люди если и есть, то встречаются редко, крайне, крайне редко. Таким человеком был он.
Женат. Имеет сына. Офицер. Мы встретились в местном гипермаркете. Я узнала его не сразу – я помнила его худощавым мальчишкой, который толком не мог постоять за себя, а теперь встретилась с мужчиной, крепким, широколицым, который больше не мешкал, прежде чем заговорить со мной. Владимир Мещерский, мой фантом, мой сон, посещавший меня на закате самых горьких лет моей жизни, предстал наяву.
Мы поздоровались. Впервые за долгие годы я почувствовала дрожь в коленях. И стыд.
Я словно вдруг оказалась нагой среди толпы. И даже не то смутило бы меня, что я нага, а то, что тело мое, бывшее когда-то прекрасным, гладким, свежим, сделалось вдруг больным, увядшим, отдающим гнилостным смрадом, и это видели все. Приветствие наше, короткое, беглое, заставило меня почувствовать себя гнилой насквозь. Я никогда не думала о нем, не вспоминала его, а видела только эти сны, послевкусие которых едва теплилось поутру. И при встрече с ним мне как будто казалось, что он знал о тех снах, знал все обо мне, и мне делалось тошно.
По возвращении в родной город я сняла номер в местной гостинице, намереваясь жить там, пока будет идти ремонт в отцовском доме. Часть денег, на которые я хотела отстроить отцовский дом, состояла из отложенных мною подачек