Все когда-то происходит впервые: первая невосполнимая утрата, первое убийство, первая прочитанная книга. И тому подобные события, составляющие суть нашей жизни.

      Сознание крепко привязано к этим колышкам.

      Вот, например, устраивают старшеклассники двухдневный поход с ночевкой. Я заметно младше всех и попадаю в компанию случайно. Просто соседский парень по прозвищу Кентыч таскает меня повсюду с собой, как собачонку на веревке, а я только «за», потому что собачонка и есть. Кентыч – это из-за отчества Иннокентьевич, однако история не о нем. Один из великовозрастных дебилов, который достает меня в школе, здесь совсем борзеет – на привалах разрешает мне передвигаться только на четвереньках. «Раз ты Тараканище, – ржет, – ну так и бегай от людей!» Тараканище – это уже моя кличка, прилепившаяся аж с детсада. Я бегаю, вернее, ползаю, а он бьет меня по спине снятыми сапогами и орет: «Бойся тапка, паразит!» И всем весело. Кентыч за меня не вступается, потому что трус…

      Вечером разводят костер и к ночи ужираются вусмерть – буквально все. Спиртного набрали с собой немерено. Расползаются по палаткам, и все бы ничего, если б вскоре не обнаружили очень специфическую закуску: тот жлоб, который надо мной издевался, упал в догоревший костер, в самые угли, и хорошенько прожарился. Заснул сидючи, вот и упал, а приятели не заметили. Выбраться из костра самостоятельно не смог. Не кричал. Пробил острым сучком шею – может, потому и не кричал… Я, в отличие от старших товарищей, не сплю. Я наблюдаю за интересным процессом. Впервые вижу, как готовится человечина: впитываю необычные ощущения, цвета и запахи…

      Откровенно говоря, вонища. Именно тогда и понимаю, как это гнусно – горелое мясо. Вообще, все было не так – вульгарно, грязно, неправильно. Остро не хватало красоты. И решаю я для себя, как Ленин когда-то, что пойду другим путем. Ибо нет ничего важнее, чем строгое следование рецепту.