Здесь, под небом чужим. Дмитрий Долинин
Читать онлайн книгу.
совершенно тождественны. Вследствие того, оба эти определения до некоторой степени независимы одно от другого, так что, с одной стороны, количество может изменяться без изменения качества предмета, но, с другой стороны, его увеличение и уменьшение, к которому предмет первоначально равнодушен, имеет границу, и при переходе этой границы качество изменяется…
…В наши дни никто из стоящих на высоте современной науки и знающих факты не усомнится в том, что основы психологии надо искать в физиологии нервной системы. То, что называется деятельностью духа, есть совокупность мозговых функций, и материалы нашего сознания являются продуктами деятельности мозга…
Утомившись от этих умных фраз, Надя задремала. Опять возник пароход, отправлявшийся в Аргентину, а потом стали приближаться прихрамывающие шаги, вроде как бы подпрыгивающие в ритме танго, и откуда-то выплыл ночной косматый человек с котомкой за спиной. Запаха, правда, не было. Надя открыла глаза. В дверях гостиной стоял безбородый незнакомец, коротко, по-солдатски, стриженный. Невысокий, кажется, вровень с Надей. Широкие плечи, плоская грудь. Бледное чистое лицо со впалыми щеками. Не старше тридцати, наверное. Чужие брюки ему пришлось подвернуть, а старый непомерно длинный профессорский форменный сюртук Ивана Егоровича мешком висел на его худых плечах.
Надя вскочила, незнакомец оказался чуть ниже нее ростом.
– Не надо вставать, – сказал он тихо и вроде бы равнодушно. – Не принято, – он помолчал, потом, поведя окрест рукой, добавил: – У них. У них не принято. Полагается наоборот. У них. А впрочем, как хотите. Вы Надежда Ивановна, знаю, а меня зовите Петром Петровичем.
Он приблизился и протянул руку. Она робко ее пожала.
– Вы постриглись? – вдруг вылетело у нее, она тут же смутилась.
– Сжег парик. Подглядывали, неблагородно, – сказал он. – Что читаете?
– Бельтова.
– А-а-а. Бельтова. Варенье. Не тратьте времени.
– Это почему же?
– Бельтов – приват-доцент, все по полкам. А еще читаете что?
– Еще Риту Дорр читаю.
– Кто такая?
– Американка. Борется, чтобы женщин уравнять в правах с мужчинами. Писательница.
– В буржуазных правах, небось, – он презрительно скривился. – Наследство, имущество, голосование?
– Это тоже важно! Она сама пошла в работницы, чтобы писать об их жизни изнутри. Представляете! – Надя вдруг разволновалась. – Служила в прачечной, в магазине, на фабрике швеей. А потом написала десять статей, собрала в книжку: «Чего хотят восемь миллионов женщин». Так ее напечатали под мужским псевдонимом! Представляете, как ей было обидно! Она судилась и выиграла!
– Судилась. Пустяки, юриспруденция, – сказал Петр Петрович угрюмо. – В революции что мужчины, что женщины, все равны, доказывать ничего не надо.
Потом, не мигая, уперся Наде прямо в глаза круглыми темными своими, слегка задрав голову, отчего ей показалось, что глядит он на нее сверху вниз.
– Свобода