Тусклая, седая синева.

      Изморозь на мордах лошадиных.

      Тихие, бессильные слова…

      Талый, с грязью, снег и – «Наследили…»

      Что – паркет? О чем я?! – Боже мой…

      Пусто как!

      И – ветер – двери настежь!

      Где-то – шепот, всхлипы.

      Ножевой

      раной – свет в окне.

      Февраль. Ненастье.

      Кипами

      выносят за порог

      оттиски души Его – бумагу…

      Собачонка мечется у ног

      и скулит.

      Сугробы – белым флагом!

      Право ж, это

      мудро решено:

      дабы славы

      лишним

      не нарушить —

      рассортировать:

      к зерну – зерно,

      и – в огонь! – плевелы

      (сиречь – душу?..).

      Корчатся упрямые листы —

      плоть живая умирать

      не хочет.

      …Строки биографии – чисты.

      Утро на дворе. Досмотр – окончен.

      «Погоду – угадаешь по приметам,

      Но запросто обманчив внешний вид:

      Ты награжден, отмечен, знаменит,

      Увенчан даже званием Поэта.

      Свои расценки у лукавых Муз, —

      Не тиражи, чины да гонорары…

      Торопятся поэты в Генералы,

      Мельчает поэтический Союз…», —

      Державин грустно черный кофий пьет,

      Молчит и реже из дому выходит

      (В округе ничего не происходит,

      И вряд ли что-нибудь произойдет), —

      «…Все требуют печатных площадей —

      Как в Вечность пригласительных билетов.

      И принародно плачется Фаддей,

      Что Пушкина не видно средь поэтов».

      Неромантическое время,

      Пора практических забот.

      Заброшены труба и стремя

      И даже Флот

      Давно не тот.

      Рассвет не будоражит – будит.

      Наивность – вызывает смех

      (Всяк по себе другого судит,

      Мол, общий грех:

      «В пушку – у всех…»).

      А песни? Песни! – в даль когда-то

      Вели и звали: поспеши! —

      Единообразны, как солдаты:

      И хороши,

      Да – без души.

      …

      Решив, что все – само – иначе

      Пойдет,

      Немного поворчит,

      Потрет синяк да чуть поплачет

      Илья,

      В ночи

      Упав с печи.

      Только очень сильные

      бороться

      смеют с этой лунностью густой.

      Слабый свет, истаявши, вольется,

      канет

      в сизый небосвод пустой.

      Сильных

      можешь перечесть по пальцам:

      строгим