– Вы серьёзно?

      Ангел кивнул.

      – Это же средневековье какое-то. Что-то среднее между инквизицией и нацистами.

      – Тебе-то будет уже всё равно, – голос и лицо мастера наполнились лаской и родительским вниманием.

      – Да, но… – он не знал, что «но». – Просто это мерзко.

      – Опять же – тебе будет всё равно.

      Юра с тоской посмотрел на полотно эскиза.

      – Это вообще законно?

      Ангел пожал плечами.

      – Ты задаёшься ненужными вопросами. Подпишемся, заверим у нотариуса и забудешь обо всём этом.

      – Забудешь… Плохо представляю, как о таком можно забыть.

      – Ладно, чего я тебя тут уговариваю. Мое дело предложить.

      Ангел встал, давая понять, что обсуждать тут нечего. Юра сделал вид, что не заметил. Уходить он не собирался. В глубине души он уже дал согласие, а теперь нужно было вытянуть из него это «да» и подпись на сумасбродном договоре.

      – А вообще, многие соглашаются?

      – Ты не представляешь, – Ангел снова присел на край стола.

      – А тебе-то с этого что? Я моложе и вряд ли ты меня переживёшь.

      Юра осёкся из-за внезапного перехода на “ты”, но успокоил себя: Ангел вот-вот станет его душеприказчиком и выкать здесь уже не имело никакого смысла.

      – Опять же, это моя забота.

      – Чёрт. А если ты меня прибьёшь? Чтоб не дожидаться? – усмехнулся Юра и тут же почувствовал простоту и неискривленную логику своей смутной догадки. Он прикусил губу.

      – Я давно уже этим занимаюсь. До открытия музея я вряд ли доживу. Пока все снобы и попы наскандалятся… Расписки приведут в исполнение другие люди. Это шаг к вечной жизни, Юра, – рассмеялся Ангел.

      – Ладно, – обречённо кивнул Юра. – Согласен.

      Он спешно расчеркнул под самым странным документом, о котором когда-либо слышал. По этим бумагам после его смерти Ангел, или его доверенное лицо, имеет право срезать с Юриного тела фрагмент кожи с работой Ангела «с трёхсантиметровым запасом по периметру для удобства дальнейшего экспонирования» в Музее татуировки Павла А. Краснова.