Город просыпается.

      Как она делает всегда. Всегда делала.

      Фридрихсгамский мир 1809 года. Простым росчерком пера Швеция потеряла третью часть территории и четверть населения. Российская империя получила Финляндию, а вместе с ней город Турнио, на тот момент крупнейший центр торговли в регионе. Новая граница прошла по середине реки, и Швеция вдруг осталась без города на этой территории. Все сходились на том, что город нужен, но где он должен находиться? Предложений было немало, а споры велись долго. Пока люди пытались договориться, она терпеливо ждала – из деревушки с парой дворов превратилась в поселок, и наконец была провозглашен городом. 1842 – год ее рождения.

      Хапаранда от финского Haaparanta, по-шведски Аспстранд, «осиновый берег».

      Наступили хорошие годы, когда она росла как на дрожжах. Дела у нее шли наилучшим образом, в то время как другие переживали самые трудные для них времена. Есть свои преимущества в том, чтобы быть нейтральным пограничным городом в охваченном войной мире. Худо-бедно она оставалась единственными открытыми в Россию воротами. Игольным ушком между востоком и западом.

      Товары, письма, продукты, люди.

      Грузы: легальные, нелегальные, живые, ценные, опасные.

      Через нее шел весь мировой трафик – неважно, что перевозилось. Она цвела. Процветала.

      Сегодня она немного поникла. Ведет, очевидно, более спокойную жизнь. Медленно сжимается. Полного краха не случается, но каждый год в ней умирают и покидают ее больше людей, чем рождаются и приезжают.

      Она хорошо знает своих жителей. Делит их жизнь, все видит и знает. Помнит и ждет с нетерпением. Нуждается в каждом. Она – город и существует, только пока люди решают жить в ней. Словно бог, который перестает существовать в ту же секунду, как все перестают верить.

      Поэтому, молча и терпеливо простираясь вдоль вечного течения реки, она приветствует новых жителей и оплакивает ушедших.