Москва Сталинская. Лион Фейхтвангер
Читать онлайн книгу.
не отрекаясь от своего вчерашнего творчества, мы можем относиться к нему без всякого снисхождения? Чтобы устремиться к будущему, надо отвергнуть прошлое, – думают они. Они, кажется, и не подозревают, что мы, стремясь приблизиться к ним, согласны перенести все обиды и поношения от нашего поколения. Отталкивая нас, они самих себя ослабляют и самих себя предают.
Какое подкрепление они, напротив, получили бы, признав своими тех, кто, целиком принадлежа прошлому, осуждает его. Ибо абсурдно осуждать все прошлое во имя будущего, не признавать здесь, как и повсюду, преемственности, последовательности, не признавать, что дух, воодушевляющий их ныне, был более или менее придавлен, но никогда не переставал существовать. Кроме сытых людей, уютно устроившихся в настоящем, процветая там и жирея, всегда были беспокойные умы, обуреваемые тайными запросами, не удовлетворенные себялюбивым благополучием, предпочитавшие идти вперед, а не отдыхать. Взгляды сегодняшних молодых «ненавистников» представляются мне ограниченными. Ничто так быстро не устареет, как их модернизм; чтобы разбежаться в будущее, настоящему приходится опереться о прошлое и затем лишь оттолкнуться от него.
Я все больше и больше ощущаю, как я несведущ. Политика, экономика, финансы – в эту область я суюсь наугад и не без опаски, движимый растущей потребностью знать. И все больше и больше я ощущаю, как непроходимо перепутаны все проблемы. Эти вопросы так сложны, что чем больше ими занимаешься (я, по крайней мере), тем хуже их понимаешь. Тот или иной специалист военного времени устанавливал, сообразно своим выкладкам, те или иные предвидения, ту или иную схему будущего, казавшиеся ему непреложными, а события почти всегда опровергали их. Я исключаю из числа дядю, Шарля Жида, предсказания которого, напротив, всегда или почти всегда сбывались. В таких случаях принято говорить (ибо выкладки как-никак были точными) о «психологическом элементе», о «невесомом», чего не сумел, не смог или не почел своим долгом учесть ни один техник, но что является как раз моим делом, моей областью. За пределы мне не следует выходить.
Что за поразительные аргументы находят или придумывают, чтобы доказать другим или самому себе, сообразно потребности момента, что это законно, мудро и морально: ограничивать рождаемость или плодить возможно больше детей, вооружаться до зубов и под предлогом самозащиты нападать, при случае одобрить действия Японии, и завтра, конечно, прийти ей на помощь!
7 апреля
Докончил без особого интереса и удовольствия «Цемент» Гладкова. В этой молодой и новой литературе шокируют малейшие ухищрения; их здесь в изобилии, но качество их чрезвычайно низко… Условная психология кажется новой и смелой, поскольку Гладков наделяет героиню чувствами (половыми реакциями) скорей мужскими.
Все же вещь значительная. Человеческое существо до такой степени податливо, что оно быстро становится тем, во что его убедят превратиться. Я слышал, что на германскую молодежь «Цемент» оказывает сильное влияние. Ряд девушек подражает героине романа, думая, что в ней они