Я больше не встречал длинноволосого музыканта, потому что уехал с улицы Москвина. Живу я сейчас совсем в другом месте, и из окна виден скучный холодный двор.

      Но иногда ночью я просыпаюсь и смотрю в окно, и исчезают машины, чахлые деревья, металлическая ограда. И снова передо мной квадрат плаца. И горнист выходит на середину. Вот сейчас он споет «подъем», и я перенесусь из этой глупой и суетной обыденности обратно в армейскую молодость, потому что прошли годы и я понял, что по-настоящему счастлив был только там и все лучшее, что у меня есть, мне дала армия.

      Я жду и смотрю во двор.

      Ночь кончается, а горнист не приходит.

      Смертельный раунд

      Память – книга с вырванными страницами…

      Когда начинаешь листать ее, то не можешь восстановить течение некоторых событий, лица людей, которых встречал, поступки и разговоры. Как ни странно, ярко и подробно помнятся только горькие страницы.

      Но вместе с ними я до мельчайших деталей восстанавливаю две главы из этой книги – военное детство и армейскую службу.

      Помню, как сегодня, пот марш-бросков, преодоленный страх парашютных прыжков, пороховой запах стрельбищ.

      Военное детство сделало нас, пацанов, взрослыми. Много чего насмотрелись мы за эти годы. Научились давать отпор, несмотря на разницу сил. Научились пересиливать боль. Научились командно драться с тишинской шпаной. Научились не бояться ни ножей, ни кастетов, а если подпирало – пускать в ход самодельные клинки.

      Все драки начинались у входа в кинотеатр «Смена» и заканчивались в ближайшей подворотне. Кино и книги были нашей отдушиной, нашей единственной радостью. Конечно, мы любили фильмы про войну. Радостно орали, когда на экране наши подтянутые пехотинцы мощным штыковым ударом опрокидывали немцев. Но было еще два культовых фильма, которые мы могли смотреть бесконечно: «Вратарь» и «Боксеры». Последний был совсем новым, его сняли на Одесской киностудии перед самой войной.

      Десятки раз мы болели за наших чемпионов, которых играли артисты Доронин и Сагал, но больше всех нам нравился их противник – буржуазный чемпион Шарль Лампье, которого играл Константин Градополов.

      Тогда было два легендарных человека – Константин Градополов и его ученик, абсолютный чемпион СССР по боксу Николай Королев.

      Если бы все истории, которые о них рассказывали пацаны в вечерних затемненных подъездах, можно было бы собрать и записать, то получилась бы потрясающая книга дворового эпического фольклора.

      Я хорошо помню анекдот, пользовавшийся успехом в нашем дворе. Он был созвучен той криминальной эпохе.