Волк в ее голове. Книги I–III. Андрей Сергеевич Терехов
Читать онлайн книгу.
подросток с чрезмерной склонностью к рефлексии и сарказму (ваш покорный слуга).
Что ещё сказать? Радость лжива, печаль бессмертна, а эволюция вместо сильнейших отбирает психологические уродства.
Если вы не передумали, я досчитаю до трёх и мы начнём.
Раз…
Два…
А-а-а, пока не забыл – оденьтесь потеплее. Как бы не май месяц.
Итак, раз…
Два…
Под моими ногами с хрустом проламывается снежный пласт, и ледяной воздух обжигает ноздри.
Мне тринадцать. Семнадцатое февраля, девять нуль две. Дубак. Дубище. На рассвете шибануло в минус двадцать четыре, а с полудня температура упала ещё на десяток градусов. Того и гляди замёрзнет свет звёзд.
Ноги дрожат от усталости, лицо обгрызает колючий ветер. Забавно: всю сознательную жизнь я терплю этот потусторонний зимний ад и должен бы привыкнуть – но нет.
Даже вот на столечко.
Над головой изгибаются тяжи северного сияния, и зелёно-фиолетовые отсветы перетекают с крутого склона на узкую тропинку между елями. Снег клоками свисает с ветвей и иногда падает с суховатым «пух-х-х…».
Холм смерти. Подобные названия не дают зря, согласитесь? Официальная версия гласит, что во времена неолита некие инженеры построили на вершине каменный лабиринт и не то погребали там кого-то, не то ловили рыбу. В общем, с предназначением древней конструкции могу ошибаться. С эпохой тоже, но слово «неолит» мне очень-очень нравится, и я готов произносить его часами: неолит, неолит, неолит, неолит, неолит, неолит… ну, вы поняли.
Ещё десяток метров остаются за спиной, и я утыкаюсь в сетку ограждения. Посреди неё оскалилась дырища с меня ростом, рядом поскрипывает на ветру люминесцентная табличка «ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!».
Я невольно приостанавливаюсь. Пока тело приходит в себя от подъёма, под кожу забирается страх, карабкается мурашами по спине и шепчет в уши: «Тебе это не нужно…»
Да уж. Ни капли.
Глубокий вдох – и я лезу через отверстие в ограде. Острые края проволоки царапают висок, сдёргивают шапку.
– Ай!
Кожу на голове покусывает мороз. Я забираю шапку обратно и, кляня всё на свете, поднимаюсь выше. Голени ноют от тяжёлого подъёма, дыхание сбивается. Ветер завывает раненым животным: дерёт щёки ворохом колючих льдинок, воняет горелой резиной.
На гребне холма я замечаю Диану. Она греется у железного бочонка в центре каменного лабиринта, и тени трескучего костра пляшут на бледном лице.
Как описать её? Представьте девочку, которая здоровается со всеми прохожими (те угрюмо молчат в ответ) и знает отличия трилобитов от белемнитов. Ещё у неё диабет, и в любую погоду мёрзнут руки – так, что прикосновение к ним навевает мысли о ледяной смерти. Внешне? По-моему, Диана более всего напоминает рыжую сосиску, на которую натянули одежду. Сегодня к нашему вниманию: чёрная парка, розовая шапка-менингитка с белыми рогами и красные штанцы. Вот такая длинная сосиска: выше меня сантиметров на двадцать, тощая, с поцарапанной мордочкой. Впрочем, Диана всё время выглядит так, словно бежала из концлагеря.
В первом классе мы с ней друг друга ненавидели. Она спорила со мной ПОСТОЯННО. Я говорил одно, а Диана всегда доказывала противоположное. Мы дрались, кусались и визжали, как два поросёнка.
– Чел, я три «о».
– М-м… околдована?
– Я О-коченела, О-тупела и О-фонарела тебя ждать.
– Соря-я-я-ян. С Валентосом по телефону заболтался.
– С кем с кем?
Диана хмурится и складывает руки на груди.
Для справки…
СПРАВКА
Валентоса я знаю с осени. Единственная радость, которая скрашивает сей малоприятный факт, что меня сослали в валентосовский «В», класс для дЭбилов, а Диану оставили в «Б». Валентос у всех цыганит жвачку – непременно по две подушечки, как в рекламе, и одну отдаёт мне. А ещё он даёт списывать, и, наверное, мы бы отлично дружили, если бы не рыжая-сами-знаете-кто.
– Ладно тебе! Он тебя поздравить хотел и всё такое… Угу.
– Угу! Надеюсь, ты не позвал сюда эту рыбу-прилипалу?
– Ну…
Я виновато улыбаюсь, и Диана вскидывает руки.
– О, Господи!
– Он хочет подарить тебе подарок.
– О! ГОСПОДИ!
– Попробуй сосредоточиться и посчитать от двухсот девяносто пяти в обратную сторону. Ну вот какая вот разница, кто чей дед?
– После того, как этот твой дед…
– Не мой.
– …промыл маме мозги этой своей пустынью? – Диана показывает варежкой в сторону огней Северо-Стрелецка. – Мне теперь – посчитать и забыть?
– Валентос про Бога не трындит. Разве что про Тора.
– Вот с ним тогда и гуляй, и живи, и… и обряд тоже с ним сделаешь. Три «с» тебе.
Диана складывает руки на груди и отворачивается. Иногда она очень упрямая