Проснулась утром с нехорошим предчувствием. Всю ночь мне снилась наша первая встреча с Вильмонтом и это ужасало меня. Что ещё хуже до меня только-только дошло, как именно он просил себя называть! Господином! А он никогда не называл меня госпожой при посторонних! То есть, это значит, что он помнит нашу неделю?! Или просто предложил это, чтобы потешить мужское самолюбие? Как-то это слишком для совпадения!

      Этот вопрос не давал покоя, когда снова услышала лязгающий шум открываемого замка и стук шагов.

      – Доброе утро, – добродушно улыбнулся мой будущий мучитель со стаканом в руке. Дайте-ка угадаю, что в нём! – Готова? Его действие недолгое, к сожалению, так что придётся тебе его пить каждый день

      Хмуро посмотрела на него, сидя на матрасе.

      – По-хорошему или по-плохому, Колетта? – Джей продолжал улыбаться. – Что выбираешь? Я могу позвать несколько стражников. И они будут держать тебя, пока я вливаю это в тебя. Или выпьешь сама и сохранишь достоинство?

      Хмыкнула и покачала головой. О каком тут вообще достоинстве может идти речь?! Ещё и, как назло, пить хотелось ужасно. И есть, кстати, тоже!

      Вздохнула и поднялась на ноги. Подошла к решётке и протянула руку. Когда взяла стакан с мутноватой жидкостью, с трудом переборола желание выплеснуть содержимое на мужчину и залпом выпила до дна. Несмотря на цвет, вкус был как у обычной воды.

      – Молодец, – кивнул довольный Вильмонт, игнорируя мой взгляд полный ненависти. – В глубине души ты прекрасно знаешь, что заслужила наказание. Так что не надо так смотреть, котлетка.

      – Котлетка? – мои глаза округлились от такого искажения моего имени.

      – Да и теперь ты будешь на него откликаться, – он весело подмигнул. – Скажи, что тебе нравится.

      – Мне нравится, – проскрежетала недовольно, понимая, что мой личный ад начался.

      Джей рассмеялся. Если бы негодование могло убивать, то сейчас бы его тело уже лежало бездыханным. А лучше бы корчилось в муках.

      – Я тебя сейчас выпущу, котлетка, – ненавижу! – И ты не будешь применять магию против меня. Никакую магию! Это ясно?

      – Ясно, – кивнула, радуясь возможности покинуть камеру.

      – Напомнить, как ты должна меня называть? – спросил он с насмешкой, от которой у меня зачесалась ладонь, молящая дать ему пощёчину.

      – Я отомщу тебе за это! – выпалила.

      – Это