Сторож брату своему. Ксения Медведевич
Читать онлайн книгу.
Амина распущенностью и ленью,
Невежеством Бакра-советника без чувства долга!
Фадл и Бакр хотели того, что смертельно халифу,
Но заблуждения – наихудшая из дорог!..
Дааа! – заулюлюкало кошачье воинство.
Мужеложство халифа – грязь и опасные рифы,
Но продажность Фадла в делах – наихудший порок!
Один мужеложец другого трясет, и лишь в этом —
Разница между двумя содомитами!
Уууууу! – верещали на тысячу голосов джинны.
Но оба мужчины, скрываясь, друг друга лелеют,
Не развлекаясь перед глазами чужими.
С евнухом связь у Амина, в него он ныряет,
Его ж самого два осла постоянно имеют —
Вот что на свете, представьте, открыто бывает!
Ууууу, йаааа! – бесновались коты.
Господь справедливый, возьми их к себе поскорее!
Ты накажи их огнем очищающим ада,
Чтоб судьба Фадла была для потомков примером,
И на мостах через Тиджр раскидай эту падаль:
Лишь укрепляет возмездие правую веру![7]
Даааа!! – грянула последняя кошачья здравица – и джинны бросились врассыпную.
Занимающийся над Фейсалой день был базарным. Имруулькайс, восторженно созерцавший роскошные желто-малиновые перья рассветных облаков, знал: к вечеру весь город узнает страшные новости, а его стишок будут распевать все – и горожане, и возвращающиеся в долину феллахи с опустевшими тележками.
А еще через пару недель его беспощадные бейты зазвенят там, куда он и метил, – в столице, у ворот Баб-аз-Захаба, посреди растянутой канители на рынке прядильщиков, да и на всех других столичных рынках тоже. А потом – и в самом халифском дворце. Там как раз проживал его племянник…
Фархад, приложив ладонь ко лбу, проводил взглядом свистнувшую в рассветном небе тень.
– Что это, господин?
Садун чуть пригубил вина и посмотрел на город – красивый вид, слуги не врали. Жизнь на высоте, в башне, имеет свои преимущества… хотя ноги ныли после каждого марша бесконечных ступенек.
Пригубив еще, сабеец ответил:
– Какая-то тварь с гор или из долины. Теперь в Фейсале их будет много. Я бы сказал – не протолкнуться от них будет в городе. Хорошо, что мы уезжаем.
– А мы уезжаем? – улыбнулся юноша и подлил хозяину еще вина.
– Да, дитя мое. Здесь у нас осталось лишь одно дело.
И Садун развернул платок.
На ярком фиолетовом шелке лежала кукла – в золотом халате и золотой чалме халифа. Фархад улыбнулся, узнав творение своих рук – он сам сшил тряпичное тельце, приметал круглую голову и колбаски ручек-ножек. В детстве часто приходилось мастерить куклы для сестренок. Сестренок, да… Как они там?..
В крохотном северном городке зиммиям трудно прокормить семью – а уж уплата огромного подушного налога, накладываемого на неверных, давно превратилась в неподъемное дело. Семья Фархада всегда почитала
Эти стихи действительно декламировали на багдадских рынках во времена царствования исторического халифа аль-Амина. Имени автора, к сожалению, история не сохранила, а русский перевод цитируется по книге Кеннеди «Двор халифов».