Русский октябрь. Что такое национал-большевизм. Николай Васильевич Устрялов
Читать онлайн книгу.
процессу» истории. Но он сам, очевидно, не хочет понять, что и современный интернационализм развивается диалектически. Чтобы достичь высот интернационала, необходимо прежде пробудить и развить в нациях подлинное культурное самосознание. Иначе вместо интернационала «мировых штатов» – явления высшей дифференциации и интеграции – получится просто первобытный хаос, таящий в себе неизбежный распад.
Вряд ли возможно сомнение, что по крайней мере Россия нуждается ныне прежде всего в углубленном национальном оформлении. «Диалектический процесс» интернациональной идеи в ней достиг до уровня «антитезиса», и всякая попытка сразу перескочить на неясный еще в конкретных очертаниях синтез – заведомо обречена на крах и объективно-исторически не может быть признана «прогрессивной». Если коммунизм в России лишь неотвратимо обостряет собственническую реакцию, то и чрезмерные увлечения интернационалистического максимализма только повлекут за собой болезненную гипертрофию неминуемо грядущего интернационализма. И никакими крепкими словами («националистическое барахло» и проч.) тут делу не только не поможешь, но и определенно повредишь, ибо таковые слова лишь без нужды накаляют крайности неизбежного процесса.
Разумеется, совершенно неправильно при этом приписывать нам утверждение, что «революция есть реакция, только осуществленная иными методами». Нужно точно условиться о понятиях и терминах. Реакцией в России было бы восстановление дворянско-самодержавного или лжеконституционного строя. Но мы никогда не были сторонниками этого строя, в корне изжившему себя к 20 веку. Тем меньше оснований исповедовать нам реакционную веру сейчас. Революция есть революция, а вовсе не реакция. Равным образом, необходимо твердо запомнить, что «белая мечта» никогда не была реакционной: в реакцию вырождалась лишь белая действительность. Следует вообще воздерживаться от игры слов и путаницы понятий в серьезном политическом споре.
Государство, создаваемое революцией, не есть государство, революцией разрушенное. Но столь же бесспорно, что государство, создаваемое революцией, не есть государство, революцией проектировавшееся. Цели революции (да, да!) – «уходят в глубь предстоящих столетий»… Крестьянская Россия не есть Россия дворянская, помещичья. Но из этого все же отнюдь не вытекает, что крестьянская Россия есть в какой бы то ни было мере социалистическое и пролетарское государство. И все «боевые» ныне и столь тревожные толки о «смычках» и «уклонах» лишь подтверждают эту простую истину.
Если рискнуть парадоксом, то нельзя не подчеркнуть, что нынешняя «коммунистическая» Россия объективно является наименее социалистическим государством в современной «буржуазной» Европе. Веяния «государственного социализма» в какой-либо Англии или, скажем, в Чехии с их рабочим законодательством, финансовой политикой, усиливающимся влиянием государства на экономическую жизнь и т. д. – бесконечно ощутительнее, нежели в разоренной, окустаренной,