Под знаком кометы. Александр Михайловский
Читать онлайн книгу.
Дарья (Одинцова-Спиридонова) говорила по этому поводу, что в наше протестантское мироощущение вложено такое понятие, что если преступление осталось безнаказанным, то это значит, что Бог его одобряет, а мы – его любимые дети. Потом мы снова совершаем еще одно, еще более кошмарное преступление, но оно тоже остается безнаказанным, потому что мы самые могущественные мерзавцы на этом свете. И так до тех пор, пока терпение Небес не истощается окончательно, и мы не падаем в яму, которую сами же себе вырыли. Даже наши эмигранты, отправляясь в Австралию, Новую Зеландию или Америку, сразу выбрасывают из своих сердец и зловонный туманный Лондон, и зеленые холмы патриархальной старой доброй Англии. И я их понимаю. Невозможно испытывать любовь к тому, что исторгло тебя прочь, выбросило во внешний мир, как ненужную ветошь. Даже если мы позовем этих людей и их потомков обратно, они уже не вернутся. Да и зачем им, ведь они уже не англичане, а новозеландцы, австралийцы, американцы и канадцы. И только из жаркой Индии наши чиновники в итоге возвращаются к родным пенатам, но это совершенно отдельная история.
– Да, Тори, – кивнул король, – Индия для нас – совершенно отдельная история. Не объект для колонизации, а захваченная сокровищница, которую следует разграбить так, чтобы в ней не осталось ни единой монетки. Согласен я с тобой и по поводу нашего протестантского мироощущения. Моя маман в деле совершения корыстных преступлений была большая дока. За опиумные войны в Китае нас будут ненавидеть еще лет сто, если не больше…
– Больше, отец, значительно больше, – вздохнула Виктория, – там, в двадцать первом веке, Китай, превратившись в одну из трех сущих мировых сверхдержав, никому ничего не забыл и не простил.
– Китай – мировая сверхдержава? – вопросил король таким удивленным тоном, будто дочь известила его о том, что в будущем Англия была завоевана эскимосами.
– Да, сверхдержава, – подтвердила Виктория. – А чему ты удивляешься? Китайцы многочисленны, дисциплинированны и организованны, а неудачи их последней модернизации скорее объясняются тем, что молодое вино попробовали налить в старые мехи. Пройдет еще примерно полвека, мехи обновятся – и тогда Китай покажет миру чудеса скорости промышленного роста и уровня самоорганизации. И ничего удивительного, ведь на протяжении пяти тысяч лет своей истории китайское государство много раз достигало величия, а затем впадало в ничтожество. Для него этот процесс был похож на русские качели[2]: вверх-вниз, вверх-вниз. Сейчас эти «качели» находятся в своей нижней точке, но скоро пойдут вверх.
Король немного подумал и сказал:
– Ну хорошо, Тори, Бог с ним, с Китаем, полвека для нас с тобой – это почти вечность, которую вряд ли получится преодолеть. Скажи, какое положение в том мире занимает Британия?
– Британия в мире будущего – это обычная европейская страна с обветшавшими остатками былого величия, – со вздохом произнесла принцесса. – Никаких качелей, только неотвратимое
Качели – изначально славянская культовая забава, в Европу и Северную Америку она стала проникать только в начале двадцатого века.