Отталкиваясь от слова «отдельная», мы неизбежно придем к выводу о том, что президент РФ подразумевал в первую очередь московскую фазу Российского цивилизационного процесса.

      Жак ле Гофф писал: «В истории цивилизаций, как и в человеческой жизни, детство имеет решающее значение2». Если это так, то Киевская Русь – это эмбрион или младенец. Детство России – это Московская Русь, в которой сформировались основные параметры цивилизации, актуальные по сей день.

      В сравнении со всеми остальными периодами российского цивилизационного процесса, Московский имеет менее всего точек соприкосновения с Европой. В этом смысле Московская цивилизация гораздо больше их всех заслуживает путинского эпитета «отдельная».

      Фундаментальное расхождение с Западом можно очень грубо и условно сформулировать следующим образом: пока в Европе шла рецепция римского права и других элементов античного наследия, на Руси осуществилась рецепция монгольского деспотизма3. При этом первое обстоятельство (отсутствие правового влияния античности), с моей точки зрения, является гораздо более важным, чем второе (влияние деспотизма). В условиях самостоятельной правовой жизни социум неизбежно вырабатывает ту или иную конфигурацию смягчения деспотизма.

      В русском же социуме до наших дней не выработался тот единственно возможный вариант защиты от деспотизма, который связан с правом как основой «общественного договора» между обществом и властью.

      Конечно, нельзя сказать, что в Киевской Руси предпосылки деспотизма полностью отсутствуют. Обычно их усматривают в деятельности Владимирского князя Андрея Боголюбского. Но их можно проследить и еще раньше. В самом крещении Руси в зачаточном виде содержится предзнаменование некоторых тенденций деспотического будущего. Согласно летописи, осуществлено оно было «огнем и мечом», в то время как в большинстве стран, принявших христианство (за исключением насаждения его извне), оно распространялось более или менее добровольно.

      В то же время история Киевской Руси изобилует противоположными примерами «уравновешивания» княжеской власти, а также ее откровенной слабости перед лицом других институтов и социальных групп.

      Монгольская система с ее назначением великих князей из ставки хана покончила с этим «плюрализмом», силой навязав русскому социуму единый центр власти, который, в конечном счете, обосновался в Москве, и именно монголам этот город обязан нынешним статусом столицы.

      В то же время следует помнить, что этот деспотизм формировался не сам по себе, а в синтезе с византийским православием, точнее, с той его версией, которая насаждалась догматическими фанатиками, оказавшимися «святее патриарха Константинопольского». Именно они в итоге пресекли сравнительную толерантность Киевской Руси и «застолбили»