Соавторы. Светлана Волкова
Читать онлайн книгу.
торчит, зелёный треугольничек, видишь? Едва заметно, я сейчас увеличу фото: с ключицы на шею переходит, заметила? Это хвост ящерицы, я думаю. Или что-то масонское. Я потом узнаю, пороюсь на сайтах. Интересно, зачем он её вытравливал…
Белка помолчала.
– Всё-таки, чем он тебя зацепил?
Я набрала в лёгкие воздуха и выдохнула:
– У него сердце справа.
Белка выпрямилась и как-то очень внимательно на меня посмотрела.
– Откуда знаешь?
– От фейсбучины ничего не скроешь. Смотри, два года назад какая-то деваха на его стене истерила, называла бессердечным, он ей ответил, что сердце есть, но не там, где она думает, и приложил рентгеновский снимок.
– Может, соврал? Или снимок зеркальный?
– Нет, я уверена, нет! Есть такая аномалия, с ней рождается один человек на десять тысяч. Если вспомнить, сколько миллионов живёт в Москве, то из правосердечников можно составить население какого-нибудь Лефортово или Марьиной Рощи. Белка, господи, да что ты придираешься!
– Ладно. Иди спать.
– Так ты согласна?
– Хм. – Белка повернулась и зашаркала в комнату. – Можно пробовать. Только… – Она помедлила. – Только в конце мы его обязательно замочим.
– Как скажешь! – обрадованно выкрикнула я. – Я лично подготовлю для него самую изысканную смерть!
– Нет уж. Удавлю его я. Лишь на этом условии согласна.
– Лады.
Счастливая, я откинулась на спинку стула и только тут почувствовала, насколько устала. Глаза слипались и не было сил подняться. Кое-как я доползла до раскладушки и, не раздеваясь, провалилась в сон – вязкий, глубокий, синюшный, без сновидений.
На следующий день, как только Белка убежала в институт, я села за компьютер. Ну, Мирон Платонов, расскажи мне о себе.
Список его контактов был закрыт. Я подумала, что для книги это неважно, но мне было любопытно. Наверняка, там куча девчонок. Или женщин. Для моих бывших сожительниц по общаге тридцатилетний парень – уже перестарок, и интерес у них может вызвать только наличием денег. А я так не считаю. По мне это самый интересный мужской возраст. Ты уже всё попробовал, вкусил и дозволенного, и запретного, ты уже не сопливый студентик, а мужчина, не истекаешь слюной при виде каждой юбки, а с достоинством выбираешь и знаешь цену женскому полу. Мой Лёшка был, по сути, мальчуган-мальчуганом. Как только я привыкла к нему, раскрыла перед ним свою хрустальную душу, так он сразу скис. Как всё банально оказалось, мама, напишешь такое в книге, скажут: автор, ты скатился до серой пошлости, до бульварщины и бабства. Но это не книжная, а реальная жизнь, и она такая вот, чёрт побери! А когда у меня начались неприятности по всем статьям – и в институте, и со здоровьем, – так он и свалил, сказав, что, дела и, мол, не надо лепить из дружеского секса великую любовь. Конечно, так может поступить любой мужик и в тридцать, и в сорок. Только не Мирон. Я почему-то была уверена в этом. Его ждёт масса передряг по ходу нашей книги, но в такой вот моей ситуации, он повел бы себя не так, как Лёшка.
И да, я тайно гордилась им: красавец, спортсмен, врач