Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом. Михаил Фишман
Читать онлайн книгу.
были митинги не только в поддержку Ельцина – это были выступления за свободу. «Бывают в истории моменты, когда люди жаждут свободы, – говорил Немцов много лет спустя, – в новейшей истории России такой момент был. Это конец 80-х – начало 90-х. Народ жаждал свободы! Когда на Манежной площади собрались миллион человек, которые требовали сокрушить коммунизм и дать людям свободу, это был искренний порыв!»[64]
Выдающаяся ельцинская харизма, умноженная на всенародную любовь, била наотмашь: крупный, очень большой человек, очень русский, с красивыми, рельефными чертами лица, пусть грубоватый, но невероятно живой, решительный, смелый, честный. Ельцин воплощал надежды всех слоев общества на счастливое будущее – будущее, которое очень скоро наступит, если идти путем реформ, когда свобода и полные прилавки будут друг от друга неотделимы. Немцов смотрел на Ельцина точно так же. Для него Ельцин был сверхчеловеком, гигантом, способным повернуть колесо истории: «Я понимал, что встречаюсь с легендарным человеком, думал, что он прочтет лекцию о свободе, демократии, правах человека, – вспоминал Немцов. – А когда поздоровались, Ельцин вдруг сказал: „Ну какие у вас есть идеи, с чего начнем работать в Верховном совете, какие есть предложения?“ И практически все два с половиной часа, пока длилась встреча, Ельцин молчал. Записывал за нами, что меня несказанно поразило. Может, сказал в конце несколько слов общего характера – что ему очень понравилась встреча, что были важные предложения, причем они касались не только государственного устройства страны, но и проблем развития предпринимательства, налогов и так далее. Меня удивительная скромность Ельцина просто поразила, я думал, что все будет иначе.»[65]
На съезде демократы решали две основные задачи: избрать Ельцина председателем Верховного совета и воплотить в жизнь первый пункт своей политической программы – провозгласить российский суверенитет. Эти задачи дополняли одна другую: суверенитет делал осязаемой власть будущего председателя, а с таким лидером, как Ельцин, было понятно, зачем нужен суверенитет. Работа над декларацией закипела еще накануне съезда. «Я отлично помню, – рассказывает Чичагов, – прибегает Немцов, говорит: давай писать декларацию независимости. Я стал смотреть в декларации других стран, потом мы обсуждали, что там должно быть. И я сидел печатал наш текст на машинке. А потом Немцов его схватил и побежал»[66].
Немцов понес свой вариант на совещание в специально созданную для работы над декларацией комиссию. Немцову нужен был свой набросок, «рыба», чтобы было что обсуждать. Впрочем, романтический пафос декларации всем демократам был одинаково очевиден: Российская Федерация была полупустой формальностью в составе большой страны под названием СССР – теперь на этом месте должно было появиться настоящее демократическое государство с разделением властей, независимым судом, гарантиями политических прав и свобод и неподвластное диктату КПСС.
Двусмысленность
Немцов Б. Е. Исповедь бунтаря, с. 16.
Интервью Бориса Немцова из архива Президентского центра Бориса Ельцина.
Из интервью Павла Чичагова автору, 4 июня 2019.