Четыре призовых. И два обычных. Сергей Захаров
Читать онлайн книгу.
новости в телефоне, и нашла, и зависла – но знал наперед, что это невозможно.
Вернувшись, он сел на кровать, почувствовав, что задыхается. Наружное небо навалилось, подмяло тяжелым зверем и раскатало легкие в блин. Но просто так сидеть и задыхаться нельзя. Сейчас он спустится к стойке регистрации и попытается узнать, не видели ли ее там.
Набросив футболку, сунув в задний карман джинсов карточку-ключ, он потянул на себя входную дверь и, цепенея от непонятности – ткнулся горячечным лбом в сплошную холодную стену. Стена начиналась сразу же за проемом двери, отсекая номер от общего коридора напрочь. Мутновато-прозрачная, на ощупь она напомнила ему плексиглас. Он поклясться готов был, что две минуты назад никакой стены не было и в помине. Он коротко ругнулся, начиная впадать в отчаяние. Что же это происходит такое?
Ни оттолкнуть, ни сдвинуть стену было нельзя, а когда он ударил в нее рукой, а после еще и ногой наподдал, ожидаемо и пребольно ушибив большой палец, – стена не шелохнулась и не ответила даже малой вибрацией, поглотив звук и импульс удара без следа. Основательная конструкция. Монолит. Застонав в голос, он метнулся к выходу на террасу, но и там обнаружил ровно то же самое – сплошную мутноватую стену. «Замуровали, демоны!» – как всегда в критической ситуации, на ум побежали цитаты из просмотренных в юности фильмов, но смеяться желания не было.
Этого не может быть, этого не может быть… – напевал бессмысленно он, загнанно кружа в малом пространстве номера и лихорадочно перебрасывая глаза с предмета на предмет. Еще раз пять он сбегал к балкону и к входной двери, чтобы убедиться в том, что монолитные стены на своем неожиданном месте, – убеждался. Пробовал кричать, петь в голос и ругаться злым матом – не помогало.
Внезапно устав и выдохшись, он прилег на кровать и, глядя в потолок, принялся перебирать обстоятельства своей жизни, чтобы хоть чем-то занять враз отупевший от происходящего мозг.
* * *
А женщина… Женщина сквозь сон слышала, что мужчина проснулся, чувствовала тепло его суховатой и жесткой руки, когда он выбирался из постели, и знала, что сейчас, стараясь не шуметь и, конечно же, наделав массу невообразимого шума, задев вечными углами своего твердого тела всё, чего задеть нельзя, он сходу отправится курить. За ночь он всегда успевал истосковаться по сигаретам больше, чем она. Ее всегда возмущало, как он может курить без кофе, – в особеннности, если это первая сигарета за день. Еще ей не нравилось, что, делая кофе или чай для себя, он всегда наливает чашку ровно на две трети – и не более.
– Нельзя так – жизнь неполная будет! – каждый раз упрекала его она, и всегда он безропотно доливал чашку доверху. Да, он легко мирился с ее суевериями, хотя в следующий раз всё повторялось снова.
Жизнь, между тем, назвать «неполной» было нельзя – их совместную жизнь. Потянувшись как следует, она улыбнулась: вспомнилось отчего-то,