От Ленинграда до Берлина. Воспоминания артиллериста о войне и однополчанах. 1941–1945. Андрей Марчуков
Читать онлайн книгу.
связь: пишем друг другу письма, меня приглашают в гости к ним. Мне кажется, что я в их глазах близкий им, родной человек, так как я видел их сына, брата, служил под его командованием, дружил с ним. Да, Сергей относился ко мне хорошо, с любовью, по-братски. Роста мы с ним оба высокие (около 186 см), сильные физически и духовно. Для меня он был примером выдержки против мороза. Ходил в фуражке зимой, когда мёрзли уши, слегка дотрагивался до них рукой. Ходил с выправкой, стройным. Был смелым, глаза голубые, ресницы чёрные, частые («густые»), как у шахтёров, только что выбравшихся из лавы. Вот таким я увидел впервые и Гришу: по цвету глаз, чёрным ресницам и большому росту он сильно напоминал мне моего командира лейтенанта Сирченко.
Приближается очередная годовщина со дня Победы над фашизмом. Наша страна и всё передовое человечество готовится к этому празднику. Возможно, в этот день мы с Григорием Ильичом встретимся в Москве, у нас, и обо всём вспомним…
В первые дни Великой Отечественной войны я продолжал оставаться старшим ездовым 1-го орудия, но мне уже присвоили звание «младший сержант», и я получил соответствующие знаки отличия. После доставки орудия на огневую позицию начальство заменило меня другим старшим ездовым, назначив меня на должность командира орудия. Впрочем, на этой должности я находился недолго, до августа, так как по ходатайству комиссара батареи старшего политрука Кривоконя вскоре был переведён на должность заместителя военного комиссара (военкома) батареи.
Лошадей «Злого» (подседельный) и кобылу «Искру» с жеребёнком «Академиком» я передал красноармейцу Бартышеву – крепкого телосложения, среднего роста солдату. Так что Бартышев принял от меня самую крупную в полку пару коренных лошадей, весьма послушных, легко управляемых, смирных, вопреки кличкам. Мирным рос и жеребёнок «Академик».
Первые дни Великой Отечественной войны мы находились на государственной границе северо-западнее Ладожского озера, в 22 километрах от города Лахденпохья. Заняли боевые позиции, но финны первое время не наступали. Все мы несли обычную воинскую службу по охране батареи.
Бартышев охранял пост на конюшне. Во время проверки постов он сидел на бревне и… спал. Дело было днём, около обеденного времени. Я подошёл к нему, вынул затвор из карабина и разбудил его. Он растерялся, тем более не найдя на месте затвора. Когда я вернул ему затвор, он его вставил на место и, освирепев, направил на меня карабин, собираясь выстрелить. Но я стал его успокаивать, говоря, что это была шутка, что я сделал это по-дружески, в шутку. Еле уговорил его не стрелять. А сам подумал: на войне с оружием шутить подобным образом нельзя. Последствия могут быть смертельные.
Финны заняли свои приграничные рубежи, и на том война как бы прекратилась. Противник вёл себя неагрессивно где-то до середины июля[20]. А потом началось.
Из оперативной сводки штаба 334-го ап № 9 от 29.06.41 г.:
«…противник в 5.40 29.6.41 года предпринял наступление
Финляндия объявила о том, что находится с СССР в состоянии войны, 25 июня 1941 года, а 29 июня начала боевые действия.