Бойся, я с тобой 2. Страшная книга о роковых и неотразимых. И это все о них. Таня Танк
Читать онлайн книгу.
Ему доступно только что-то вроде азарта и злости в различной степени. Эти две опции и управляют его жизнью.
Я не испытываю влюбленности, когда играю в любовь, я не нуждаюсь в любви и восхищении. Я нуждаюсь в азарте. Я просчитываю реакции жертвы, и мне интересно, как быстро я заставлю ее чувствовать то или это, поступать так или иначе. Это своего рода азартная игра типа преферанса.
Могу ли я не играть и могу ли я вообще не охотиться? Я люблю говорить о том, что я эмоционально не включен ни в одну из жертв, что я ни в чем не нуждаюсь, что у меня есть мозги и я ими разумно пользуюсь и выбираю, что мне делать… Но все это не так. Я включен эмоционально если не в жертву, так в саму игру – это азарт, который мне необходим. Я нуждаюсь во внешней вздрючке, чтобы какие-то острые ощущения дали мне мой кайф. Я пользуюсь мозгами, чтобы просчитать и вычислить “врага” и принять решение в стратегии игры.
Я знаю, что “врага” придумал себе сам, иначе как же мне играть, и меня это устраивает. Я не вижу никакой необходимости для себя в том, чтобы прекращать играть или охотиться. С чего бы мне оказываться от адреналинчика?
Нет, даже это не совсем правда. Я нуждаюсь в такого рода адреналине. Я тоже наркоман, как и нарцисс. Только мой наркотик чуть-чуть другой. Я не могу быть наедине сам с собой. Потому что без внешних раздражителей это полная пустота. Скука. Ломка.
…Я в детстве долго не мог контролировать свое поведение. Обычно я действовал быстрее, чем был способен подумать. Меня не способно было испугать никакое наказание, потому что я не способен был подумать о чем-то, я был захвачен своим желанием. Я управлялся импульсами. Тогда меня первый раз отправили в психушку. Через три месяца вернули. Трогать меня остерегались, обо мне говорили, что я псих.
Но когда меня отправили в спецшколу, там мое импульсивное поведение гасили в дисциплинарном изоляторе. Это пустая комната вообще без всего, кроме кровати. Если я выносил в ярости двери, приходили взрослые мужики и ставили мне успокоительное. Но не такое, от которого засыпаешь, а такое, от которого не можешь ясно мыслить и лежишь на кровати в полной пустоте. Не знаю, как это у нормальных людей, а у меня это полная пустота. Без внешних раздражителей я пуст.
И вот так часами наедине с собой я пребывал в состоянии смерти. Никаких мыслей, никаких чувств, ничего вообще кроме огромной страшной пустоты и скуки. И именно это наказание, а не побои, заставило меня учиться себя контролировать. Я включил мозг и стал шелковым, чтобы скорее оттуда выйти.
Я это к тому, чтобы объяснить, почему я не могу не охотиться и не играть. Я не воспринимаю нормальных человеческих чувств и отношений. Для меня это ни о чем. Без охоты и игры я оказываюсь вот в такой пустоте и скуке, как в детстве в дисциплинарном изоляторе, когда я вынужден был оставаться наедине с собой, а это органическое ощущение пустоты. Вот что такое провальная витальность…»
Хищник не ощущает эмоционального возбуждения от тех вещей, которые радуют большинство из нас: от прослушивания приятной музыки, велопоездки по пахнущему хвоей лесу,