Танк по имени Лютик. Денис Викторович Прохор
Читать онлайн книгу.
елями. В тот день, например, Износкин вышел из дому после 10, когда солнце выпило досуха всю росу, а уже к 12 его старый армейский рюкзак был набит под завязку. Килограмм 7-8 и лисичка молодая, крепкая. «Ого. Сколько это рубликов?» – считал в уме Износкин. – «Небось 2000. Уря, уря, уря». Грибы Износкин сдавал в Полотняном Заводе. В рифленой будке под вывеской с облупившимися от времени буквами: «Купим всё. И не всё.» сидела грузная, пушистая от старости Ануш. У нее было все остальное, но главное это гипнотический указательный палец с толстым, вросшим в плоть червонным кольцом. В буквальном смысле Износкин цепенел, наблюдая за тем как палец Ануш орудует в его рюкзаке. Выщелкивает без жалости некалиброванные «лопухи» и обезглавленные ножки. Но всякий раз, когда Износкин с деньгами в кулаке и тощим рюкзаком отчаливал от обитого жестью прилавка в голове его била в барабан серьезная обезьянка в красной феске с плетеной кисточкой. Мешала разыграться неприятному чувству, что Износкина раздели и отымели ясным днем и при всем честном народе. С такой добротой и участием, что Износкин, признаться честно, если бы попросили, согласился бы еще разик и бесплатно.
– Михалыч! Идем, друже. – поводок был длинный, но Износкин его не тревожил. По уму Михалыч, если не брать март (там отдельная песня), стоял крепко между 16-ти битной Сегой и первой плойкой Сони. Михалыч выгрузился из леса на запущенный проселок. Две колеи едва-едва можно было определить в елочном молодняке и зарослях цеплючего дикого шиповника. Хвост трубой. Окрас пепельный. В зубах никакой лишней пташки. Воспитанный кот. Износкин наклонился и протянул руку. Михалыч деловито и споро взобрался на плечо. Обнюхал старую кепку и бритую шею. Уселся поудобней и коротко мяукнул. Пёховоз «Износкин-1970» отправляется с 1 платформы. Конечная станция – Дом. И это неплохо. Идти , идти. Тянуть за собой тяжелые от приятной усталости ноги. Слушать мир, видеть мир внутри и рядом. Может не об этом думал Износкин. Совсем не об этом. На самом деле, как бы половчей в Полотняный сегодня успеть, думал. Но, если разобраться, то именно об этом, как и любой человек в редкие моменты согласия с самим собой. Первым забеспокоился Михалыч. Износкин сквозь плотную ткань афганки почувствовал кошачьи когти.
– Ты чего, котяра? Почти дошли. Не хочешь? Прыгай тогда.
Износкин отстегнул поводок и Михалыч побежал обнюхивать, исследовать незнакомую ему штуку, неожиданно выросшую у их с Износкиным свеже зеленого штакетника. Износкин знал, что это за штука. И дядьку возле черной Тойоты Тундры, на которого шипел Михалыч, Износкин знал. Очень хорошо знал. Он посмотрел вверх. Тривиально, но солнце потерялось за серыми с грязным окоёмом тучами. Износкин, на что уж человек метеоустойчивый, но и ему стало неуютно и зябко. Будто промозглый декабрь в Кингисеппе, а не мягкий июль в Дзержинском районе.
– Ну, здравствуй.
– Здравствуй. – ответил Износкин.
Рука у Соловца до сих пор крепкая и голос тот же. Парикмахерский. И навязчивый и равнодушный.
– Думаешь, как тебя нашел?
– Тпру,