Христианское искусство быть любимым: школа Зелинского

      Мы приходим в мир, живем и уходим перед десятками человеческих взглядов. Со взгляда начинается встреча, из встреч сплетаются нити общения, текстура которого составляет ткань жизни. До того, как мы осознаем себя, мы уже живем во взглядах, обращенных на нас с любопытством и равнодушием, нежностью и враждебностью, требовательностью и надеждой. В мире так холодно от взглядов соглядатаев и надсмотрщиков, присматривающих и следящих, состязающихся и завидующих. В материнском и отцовском взглядах так много божественного ДА БУДЕТ, столько нежности и надежды на то, что сбудется судьба. Так редок и желанен взгляд друга, в котором расцветает жизнь. Преодолевая страхи и решая проблемы, мы влечемся к специалистам, экспертам и знатокам, хотя сердце знает, что по-настоящему освобождает только взгляд любящего. Так странно и вдохновляюще, что качество жизни зависит не только от наших талантов и опыта, но и от того, знаем мы или не знаем, перед чьими взглядами живем. Быть христианином – узнать взгляд Христа, обращенный на мою жизнь, и это узнавание – в самом истоке христианской цивилизации.

      В этом уравнении – богословский ключ отца Владимира Зелинского, которым он открывает труднейшие вопросы человеческого существования. Без этого ключа современное православное богословие невозможно. Отец Владимир приглашает нас присмотреться к той точке, без внимания к которой все наши усилия, включая высокие художества догматики и аскетики, теряют силу. В ней – мандельштамовский «узел жизни, в котором мы узнаны и развязаны для бытия», в ней – самое серьезное требование человеческой жизни: узнать взгляд, перед которым наша жизнь расцветает и сбывается в своем призвании. Взгляд Христа.

      В этой небольшой книге отец Владимир собрал букет из самых дорогих своих тем: тайна именования и Имени Божия, памятование как путь богообщения и богословие детства. Но важнейший ее подарок – в том, что собирает-связывает эти темы, а именно – в искусстве узнавания взгляда. Митрополит Каллист Уэр, цитируя хасидского равви Шломо, подчеркивал, что глубочайший корень зла связан с забвением того, что мы – царские дети. Но преодолеть такое забвение и вернуть себе царственное достоинство человек может не столько своим усилием, сколько открытием присутствия Отца. Инициатива нашего пробуждения не на нашей стороне, Бог своим присутствием начинает, именует, призывает, выводит из забвения, восстанавливает внутреннего ребенка. Поэтому, прежде нашего молитвенного порыва и морального действия, прежде нашего деяния любви мы должны узнать любящий взгляд Бога. С этого узнавания начинается непростое искусство быть любимыми. Именно в это искусство посвящает нас отец Владимир, в нем мы упражняемся, переходя от одной медитации к другой, его переоткрываем, когда на свет любящего взгляда приподнимаем вместе с автором труднейшие и ранящие вопросы и своей жизни, и той эпохи жестокости, с ее ГУЛАГом и Освенцимом, из которой рождается современное богословие. Еще точнее, современное богословие рождается именно из этого жеста узнавания.

      Мысль и вдохновение отца Владимира глубоко укоренены в православном богословии, внимательном к живой встрече со Христом. Среди его учителей не только отцы Церкви, но и отец Александр Мень, и митрополит Антоний Сурожский. В эту традицию он привносит пасхальную радость учеников из Эммауса, которые так много узнали от Христа по дороге из Иерусалима, но Самого Его не узнали, и вдруг за трапезой узнали Самого Христа в госте, разделяющем с ними хлеб. Так и мы сегодня, открывая целые архипелаги христианского знания, томимся по узнаванию взгляда Самого Христа, без которого даже мир самой христианской традиции теряет соль. Книга отца Владимира становится путеводителем тем, для кого знакомо и это томление, и эта нужда в том, чтобы не только открыть христианские ценности, но и узнать Лицо, услышать Имя и пережить прикосновение Любви.