Александровка Азовского района Ростовской области. История села в архивных документах и трудах краеведов. Евгений Валерьевич Курочкин
Читать онлайн книгу.
только неудовлетворенность своей деятельностью в Азове побуждала Михаила уехать куда-нибудь. О работе нужно было думать еще и потому, что вся та разнообразная деятельность, которой он занимался в азовском Совете, обществе «Народное просвещение», в библиотеке, редакции газеты, вечерней школе и т.д. – не оплачивались. Это была бесплатная общественная работа. Положение изменилось только с избранием М. Макаровского членом городской управы (членам управы полагался оклад). Но оклад он получал всего два месяца – до своего добровольного ухода с этого поста. И вновь встал вопрос о работе.
По этому поводу брат Михаила Александр писал: «Зная отца и мать и отношения в семье, я с уверенностью могу сказать, что брат от родителей не слышал и намека на то, что нужно самому зарабатывать на жизнь. Но Михаила, конечно, тревожила и раздражала его, если можно так выразиться, житейская неустроенность» [3.– С. 130].
В «Отчете общества «Народное просвещение» за 1917 год» в разделе о вечерней школе для взрослых перечислены фамилии всех преподавателей и их профессии. М. А. МАКАРОВСКИЙ, сам составлявший этот отчет, о себе написал: «…без определенных занятий». В этой оценке сквозь призму иронии относительно своего положения проглядывает горечь.
Заслуги Макаровского в области просвещения были бесспорны. И пришедшие к власти в Азове в 1918 г. большевики приглашали Михаила Ароновича занять пост заведующего народным образованием, но он отказался.
С мая 1918 г. Азов становится прифронтовым городом. В Азове на валу были установлены пушки. В ст. Елизаветинской стояли белоказаки, в Ростове и Батайске – немцы. В Азове красные формируют Азовский революционный полк. Члены ревкома не ночуют дома, потому что опасно. Город посещают вооруженные отряды, между которыми часто нет ни согласия, ни взаимодействия.
В это время, когда нужно сидеть дома, когда вся общественная мирная жизнь замерла, Михаил подводит итоги своей деятельности, осмысливает их.
«… Мне уже 25 лет… Быстро промелькнула молодость, ласково и загадочно улыбнувшись. Словно не бывало ни юношеской свежести мысли и чувства, ни веры в себя и свои силы, ни непосредственности переживаний. И не знаю, зачем и за перо взялся. Ведь миросозерцания своего не изложу потому что… его нет. Так-таки нет. Т.е. того цельного, стройного, продуманного и созданного жизнью комплекса убеждений, а есть, несомненно есть определенное отношение к отдельным вопросам человеческой жизни, отдельным сторонам бытия, отдельным задачам современности. Но это ведь не миросозерцание! А потом весь я какой-то не свой, чужой.
…Можно ли обосновывать равноценность людей на том, что каждый человек – творец жизни? Нет … далеко не каждый… Темная масса в творчестве не участвует; и будет ли когда участвовать?
… И теперешний ужас свидетельствует ли о том, как многие утверждают, что человеку «дана» была слишком большая свобода, что он перепился ею, опьянел и теперь дебоширит? Не раб ли теперь человек своей темноты, невежества, животных инстинктов