Песнь о Трое. Колин Маккалоу
Читать онлайн книгу.
Гесионы с отчаянием вцепились в его руки; он наклонил голову и прошептал ей что-то, а потом поцеловал долго и страстно, так, как не дозволялось ни одному мужчине за ее короткую жизнь. Потом он смахнул ей слезы тыльной стороной ладони и как ни в чем не бывало вернулся на позицию, выбранную Гераклом. Взрыв хохота донесся до нас из засады ахейцев, а я задрожал от ярости. Жертвоприношение было священно, а они посмели смеяться! Но когда я взглянул на Гесиону, то увидел, что она потеряла весь свой страх и стоит, гордо выпрямившись во весь рост, – даже с расстояния было заметно, как сияют ее глаза.
До позднего утра веселились ахейцы и вдруг затихли. Слышался только беспокойный шум вечного троянского ветра.
К моему плечу кто-то прикоснулся. Решив, что это лев, я резко обернулся с заколотившимся в груди сердцем. Но это был Тиссан, мой дворцовый слуга. Он наклонился ниже и прошептал мне прямо в ухо:
– Царевна Гекаба зовет тебя, мой господин. Время пришло, и повитухи говорят, ее жизнь висит на волоске.
Ну почему женщины всегда делают все не вовремя? Я знаком приказал Тиссану сидеть тихо и повернулся обратно к тропе, устремив взгляд туда, где она уходила в углубление под вершиной холма. Птицы оборвали веселую перекличку, ветер стих. Меня пробрала дрожь.
Лев взобрался на холм и, мягко ступая, вышел на тропу. Это был самый большой зверь, какого я когда-либо видел, с желто-коричневой шерстью, тяжелой черной гривой и черной кисточкой на хвосте. На его правом боку красовалась метка Посейдона – трезубец. На середине спуска, недалеко от того места, где лежал Геракл, он вдруг замер – лапа занесена над землей, огромная голова высоко поднята, хвост хлещет по бокам, ноздри нервно расширены. Потом он увидел своих замерших от ужаса жертв, и это приятное зрелище решило дело. Лев поджал хвост, напрягся и затрусил вперед, постепенно переходя на рысь. Одна из дев взвизгнула. Моя сестра прикрикнула на нее, и та замолчала.
Геракл поднялся над травой, гигант в львиной шкуре с палицей, свободно лежащей в правой руке. Лев застыл на месте, оскалив желтые клыки. Геракл взмахнул палицей и издал протяжный рык, а лев сжался, как пружина, и прыгнул на него. Геракл тоже прыгнул, прямо под занесенные вверх смертоносные когти, нанеся удар в львиное брюхо, покрытое черной клочковатой шерстью, с силой, которая лишила чудовище равновесия. Лев приземлился на задние лапы, подняв переднюю, чтобы сразить человека; палица опустилась. Когда она соприкоснулась с косматым львиным черепом, раздался тошнотворный хруст; лапа дрогнула, человек отступил в сторону. И снова поднялась палица и снова опустилась – звук второго удара был мягче, ибо пришелся на уже размозженный череп. Никакой битвы! Лев лежал, распростертый на исхоженной тропе, и пар шел от теплой крови, заливавшей черную гриву.
Пока Тесей и Теламон приплясывали от радости, Геракл вытащил нож и перерезал чудовищу горло. Отец и братья побежали вниз, к ликующим ахейцам, Тиссан