Фуга. Елена Ядренцева
Читать онлайн книгу.
кажется, путали его то со священником, который Томасу едва кивал, то с неким духом – исполнителем желаний, то с врачом. Люди стекались к нему в дом облегчить душу, со смешком посоветовать найти жену (в тяжелых случаях – попроситься на ее место) и убедиться, что все будет хорошо – в последнее Томас сам давно не верил. Люди здоровались на улице, он отвечал и знал почти наверняка, что на его месте все по-прежнему видят отца. Он бы и сам не прочь, чтоб на его месте был отец, да только тот ушел и не спросил.
Отец был мощным, крепким, ступал тяжело – вот уж опора так опора, крепкая рука… Томас уродился длинным, тонкокостным, с узким лицом типичного зануды и все гадал, чем провинился город, что ему вдруг достался такой мастер. «Хилый ты», – говорил отец, и ладно бы с презрением, так нет, с жалостью.
Отец любил копаться в земле, собирать грибы, слушать о людских горестях – и выпить тоже любил. Не то чтобы он делал это часто, но после его смерти Томас обнаружил на полке в кладовой ряд пузырьков: «черносм», «малин», «шиповник-пнш», «оч сильн». К «оч сильн» Томас однажды даже приложился, промаялся головной болью целый вечер и больше с горячительным наследством не экспериментировал – пусть стоит уж… Отцовский сад медленно зарастал крапивой, и Томас видел в этом что-то правильное.
Томас любил просыпаться загодя. Загодя – это чтобы в прихожей никто не ждал и можно было пить свой крепкий чай на полутемной кухне, ежиться от прохлады и приходить в себя. А не любил он просыпаться от того, что кто-нибудь стучал в дверь его спальни. Причем не этим робким, виноватым стуком, который все-таки хотя бы сознает, что он не вовремя, а наглым, укоряющим, уверенным.
– Доброе утро, – сказал Томас в пустоту, приподнявшись на локтях и пытаясь не рухнуть обратно лицом в подушку, – сейчас я выйду, минутку терпения.
Главное – сбросить одеяло, дальше – проще. Дальше вам попросту вмиг станет очень холодно, и вы будете вынуждены запрыгнуть в тапки и надеть халат, и потом двинуться, соответственно, к двери, по пути расправляя плечи и придавая мягкому лицу более-менее дневное выражение. Чуть отстраненное, слегка сочувственное и чтоб читалась по нему готовность выслушать, а отвращение ко всему на свете не читалось бы. И кто там в нем нуждается с утра пораньше? Только не плачущая женщина. Пожалуйста. Еще ведь осень только-только началась.
Он затянул пояс халата, распахнул дверь и самым предупредительным тоном, какой только смог выдать, спросил:
– Да-да?
И, конечно, все его трогательные приготовления остались втуне, потому что на пороге стоял не кто иной, как мэр города.
Она усмехалась и мерила его взглядом.
– Доброе утро, – повторил Томас и запахнул халат плотнее. – Чем обязан?
– Ой, да чего сразу обязаны-то! – Госпожа мэр, для него давно просто Анна, махнула рукой, и Томас понял, что свои плащ и шляпу она уже повесила в прихожей, потому что сейчас стояла в белом платье и синем жакете поверх. Еще она опиралась на черный зонт, и Томас живо вообразил, как кончик этого чудесного зонта упирается ему в грудь или живот.
Анна тем