Через неделю в Любеничах состоялся суд над Арчибальдом. На него поехали на трёх мотоциклах товарищ Прилукин, Света с матерью, Мальковы (все четверо), а также товарищ Кремень и товарищ Крупский на винсовхозовской Волге.

      В маленьком зале суда было душно и накурено. Все приехавшие нервничали, а потому курили, чтобы успокоить нервы. Ну, кроме Светы, Капитолины Дмитриевны и Раисы. Два конвоира ввели Арчибальда и встали по бокам скамьи подсудимых. Секретарь объявил:

      – Встать! Суд идёт!

      Вошёл судья и двое народных заседателей.

      – Слушается дело…

      Первым выступал прокурор. В леденящих душу выражениях он описал кошмарное покушение из ружья на жизнь гражданина Малькова В. Л.

      После этого был вызван основной свидетель обвинения, участковый уполномоченный Прилукин. На вопрос, что он может рассказать по данному поводу, Михаил Потапыч ответил так:

      – Он, это, мне навстречу вышел и говорит: убил я гада! Ну, я его заарестовал и допрашивать повёл. Спрашиваю: почто, мол, ты в него, ну, в Ваську, то-есть, стрелял? Из-за личной неприязни? А он: не было такой неприязни, а стрелял, потому что он дочь мою опозорил. Ну, переспал с ней. Он, граждане судьи, уехамши был, и не знал, что свадьба была, а то бы, конечно, стрелять воздержался.

      Затем был вызван потерпевший.

      – Я, граждане судьи, сидел и лучины щепал на растопку. Вдруг входит во двор этот Тарасов, мой, типа, тесть, и стреляет с ружья. Окно разбил! Я в него от неожиданности поленом кинул, а он опять стрельнул. В поленницу. Но две картечины в меня попали! Случайно, наверное. Больно мне стало, ну, я и в сортир! Подумал маленько, через заднюю стенку вылез, чтоб короче, и в баню пошёл. Слышу, он в сортире стреляет, на испуг меня хочет взять. Только я нисколечко не спужался! А потом у Арчибальда Ромуальдыча патроны кончились, он стрелять и перестал.

      Суд допросил ещё нескольких свидетелей. Все подтвердили факт стрельбы во дворе и в сортире, разбитое окно и порушенную поленницу.

      – Слово имеет прокурор!

      Прокурор встал, откашлялся, и многословно заявил, что имело место покушение на убийство, не произошедшее из-за не зависящих от преступника обстоятельств, а посему Тарасова следует судить по статье УК РСФСР №… Короче, потребовал восемь лет строгого режима.

      – Слово имеет защита!

      Адвокат Пыркин категорически отверг умысел на убийство.

      – Посудите сами, граждане судьи: во-первых, воинская профессия моего подзащитного снайпер. Снайпер! Я утверждаю, что, впав в состояние аффекта из-за, якобы, позора дочери, он решил попугать, да-да, именно попугать потерпевшего. Иначе как объяснить тот факт, что с десяти шагов (с двадцати, вообще-то! – прим. Автора) он первым выстрелом разбил окно, а вторым обрушил поленницу? Это профессионал-то! Да, две картечины попали в пострадавшего, причинив ему кратковременное расстройство здоровья. Но он