Макс

      …Я стоял на вершине Аннапурны, после нескольких неудачных попыток, предпринятых мною в прошлом, и целого года подготовки: массы тренировочных подъёмов на множество вершин одноимённого горного массива, и постоянного проживания на треке и во временных лагерях на разных высотах.

      Мы, приступив к восхождению на пик, поднимались, ставили лагерь – и спускались, не снимая тропу, гонимые снежной бурей; поднимались снова, проходили чуть выше и снова спускались, не устояв перед шквальным ветром; под нашими ногами разверзались расселины и сходили лавинами пласты снега, вызывая грохочущие камнепады; растрескивающиеся от холода скальники осыпали нас градом острых, как наконечники копий, камней. И так раз за разом, с каждым из которых совершать очередной подъём желающих оставалось всё меньше.

      И в награду за верность Богиня Плодородия одарила меня на последнем восхождении великолепной солнечной и безветренной погодой, позволяющей беспрепятственно любоваться на сияющие пики Гималаев, среди которых я узнавал вершины, известные мне по именам и с которыми я уже был знаком лично. Горизонт, снова раздвинувший для меня свои границы, и являя мне природу гор во всём её величии, подрагивал синхронно каждому удару моего сердца. А сам я с трудом сдерживал торжествующий вопль, рвущийся из груди, потому что это было бы абсолютным святотатством.

      Ну что же, товарищ генерал, поздравляю с достойным завершением карьеры, да и вообще – завершением… Ибо сегодня ты покорил не вершину, а победил сам себя, преодолев многое. Зароки давал… С Богами говорил…

      Они не отвечали, само собой, но слышали, я знаю.

      И глядя в чистое, без единого облака и не осквернённое ни одним инверсионным следом необъятное небо, я чувствовал восторженное с ним единение, ощущая себя готовым для чего-то большего и совершенно нового.

      Подо мной зияла отвесная стена над южным цирком, так называемым Святилищем Аннапурны, расположившимся между тремя самыми высокими вершинами этого горного массива, а напротив, сверкая синими обледенелыми склонами, величественно замерла вожделенная, но недоступная Мачапучаре – обитель Бога Шивы…

      Восхождение, не лишённое трудностей и опасностей, присущих этому восьмитысячнику, пояс смерти которого внезапно начинался непосредственно за пределами базового лагеря, на этот раз обошлось без фатальных смертей, хотя из группы, состоящей из двенадцати человек, начавших подъём, на вершину взошли всего трое.

      Солнце уже стояло в зените, и мы, насладившись и видами, и своими эмоциями, последовательно запечатлели себя на фоне остальных пиков массива. Отдохнув, начали спуск по проложенной и укреплённой нами тропе.

      Я спускался последним, снимая тропу, и ничто, как говорится, не предвещало… Как вдруг я почувствовал едва ощутимую вибрацию. Не такую, как при землетрясении или сходе лавины, а медленную и тягучую, с плывущим вокруг