Время Сигизмунда. Юзеф Игнаций Крашевский
Читать онлайн книгу.
Чёрт! Правда! А вот и старая баба несёт горшок, наверное, с маслом.
– Глянь-ка на этого премилого мальчика. Иисус, какой красивый, бедняга! Ей-Богу, ангелочек, только крыльев не хватает!
– А вот яйца, пани Марцинова.
– Чёрт бы их взял! Смотрите-ка, он чего-то так молится, а на его глазах блестят слёзы?
– Кто его знает! Пойдём лучше к маслу.
– Глядите-ка…
– Пойдёмте торговаться…
– Потому что вы, кума, не обращаете внимания…
– Молится, молится; пусть Бог даст ему всего хорошего, а мы к яйцам и маслу, а то подойдёт кто-нибудь… или…
– Ваша милость, кума, ангелочек…
– Не хотите?
– Торгуйтесь сами!
– Тогда помогите же мне.
– Ага, сейчас! Подойду и погляжу, ведь он плачет, нужно расспросить, посмотреть, может, его кто обидел.
– За своим бы следили и смотрели, из чего хлеб едите.
Обе кумы пожали плечами, и пани Марцинова подошла к мальчику, а пани Янова направилась к горшкам с маслом и коробкам с яйцами.
– Добрый день, хлопчик! День добрый! – воскликнула она, качая головой и поднимая её вверх.
Мальчик не думал, что это приветствие может относиться к нему и даже не оглянулся.
– Смотрите, так замолился, что не слышит!
И она повторила своё:
– День добрый, дорогой!
В эти минуты молитва окончилась, мальчик упал на пожелтевшую траву и, как бы колебался, как бы боялся идти дальше, опёршись на руки, неподвижно сидел. Он всё-таки услышал приветствие и медленно, из любопытства, повернул голову и заплаканные глаза. Встретился с любопытным взглядом достойной пани Марциновой, красное, светящееся здоровьем лицо которой было обращено наверх. Но ещё не убедился, что услышанный голос относился к нему.
Таким образом, любопытной торговке пришлось поздороваться с ним в третий раз…
– День добрый тебе, хлопчик!
– День добрый, мать, – ответил тихо путешественник и, стыдясь, снова закрыл ладонью лицо.
– Что же ты так молился, а, видимо, и поплакивал? Гм?
– Знает ли человек, откуда к нему плач и молитва приходят? Их Бог даёт, – сказал мальчик.
Марцинова покачала головой: какой умный, говорит как ксендз.
– Вы издалека? – спросила она громко.
– О! Издалека, матушка!
– И, наверно, в наш Краков?
– А куда же, мать?
– С вами, должно быть, кого-нибудь ещё?
– Господь Бог.
Марцинова по-прежнему кивала головой.
– Ой! И так ты один пришёл прямо сюда! Милый Пане Иисус! Один!
– Разное бывало, матушка, по большей части один.
– Наверняка у тебя есть рекомендация к кому-нибудь или письмо, или родственники?
– Ничего, ничего… никого… Божья опека и людское милосердие.
– Ой! Ой! Как же это, бедняжечка! – воскликнула Марцинова, хлопая в ладоши. – Господи Иисуси, издалека! Один, на человеческую милость, на Божью опеку! И не боялся так идти?
– А