В толпе, в незнакомой среде, перед смертью, в трагедии, в счастье, в печали…

      Да их тьма! Этот список можно продолжать и продолжать!

      На тему одиночества и путей его преодоления можно целый трактат написать!

      «Черное», плохое одиночество трогать не будем. Поговорим лучше о «светлом» одиночестве. Вы не против по нему немножко попутешествать?

      У каждого из нас зона гармоничного одиночества ассоциируется с сугубо личными переживаниями.

      Скажите, пожалуйста, когда бытовуха вас заедает, когда все вокруг достает и хочется оказаться подальше от суеты сует, от сотен этих бесконечных «надо!», где вы желаете оказаться?

      С кем, в каком месте, в какое время года, в какое время дня?

      То, чего вам в этот момент не хватает, о чем тоскуете, это и есть то, что является для вас счастьем!

      Я расскажу о своем, иногда возникающем, ностальгическом наваждении.

      В семи-восьми километрах от той деревни, где мы жили, когда я был маленький, раскинулась абсолютно недоступная для всех, но очень заманчивая страна. Каждой весной она перекрашивалась в красный цвет – на ее земле распускался фантастический ковер из маков.

      Меня все время влекло туда какой-то невероятной силой, непостижимая тайна не давала мне покоя.

      И вроде бы до этого места было рукой подать, но находилось оно меж двух опасных, стремительно несущихся каналов, которыми нас, детей, старшие всегда пугали.

      Поверхность воды в этих идеально забетонированных каналах была гладкая, как стекло, лишь по краям виднелась рябь. Только по листикам или веточкам, которые неслись по воде как сумасшедшие, можно было догадаться о том, что скорость течения здесь огромная.

      Единственный мост, который вел в эту сказочную страну, охранялся очень злобным мужиком, который ненавидел детей. Впрочем, наши чувства были взаимными.

      Как только он видел нас, моментально свирепел. Высоко тряся своей грозной дубинкой и истошно вопя и улюлюкая, он начинал гоняться за нами.

      Тогда он был для нас самым страшным человеком на свете!

      Лет через двадцать после этого я случайно встретился с ним на одной свадьбе. С опаской сел рядом. И только тогда понял, что на самом деле он добрейший человек.

      – А-а-а, хулиган, это ты! – узнал он меня. – Каким ты стал большим! Осталась у тебя привычка бегать без трусов?

      Слово за слово, и я рассказал ему, какие сильные чувства к нему мы тогда испытывали. И что даже сейчас мой страх уменьшился совсем ненамного – мне все время казалось, что он сейчас достанет из-за пазухи свою палку и опять начнется гонка!

      Он сначала посмеялся, а потом вдруг стал суровым и тихо сказал мне:

      – Сынок, когда я только устроился туда на работу, я вот этими руками вытащил из реки несколько утонувших людей! Они иногда снятся мне до сих пор! И когда я видел, что орава детей приближается к воде, у меня сердце уходило в пятки! Я, кажется, орал от собственного испуга, боясь, что кто-нибудь