В центре города, средь разрушенных домов, стояло одинокое нетронутое двухэтажное здание. Мелкие капли дождя продолжали бить по его красной крыше. Ветер слегка загонял дождь в незастекленные окна постройки. А крошечные брызги мочили последние околооконные пыльные уголки этажей.

      Стены первого этажа твердо держали на себе все здание, несмотря на частично осыпанную, расколотую белую штукатурку. На пыльном полу лежало множество разломанных и уцелевших деревянных рам выставочных картин. Самих же произведений на первом этаже видно не было. Одинокий металлический стул, перевернутый ножками вверх, торчал из кучи разноцветного мусора. Повсюду были разбросаны гильзы. Несколько кусков красного кирпича валялось около стен. Очень много мелких осколков от разбитых стекол и зеркал. Железобетонная лестница, которая соединяла два этажа, находилась в полуразрушенном состоянии. В ней не хватало нескольких целых ступенек. Входных дверей также не было и холод вольно гулял по всем помещениям. Около широкого дверного проема лежали пара мертвых солдат, их еще прошлым днем затащили сюда, во время взрывов бомб и минометов. Тела были укрыты темно-зеленой тканью, которая скрывала холодные лица солдат.

      Капитан Котляров, который руководил всей десантно-штурмовой группой солдат, приближался к зданию. За его спиной вслед за ним шли двое солдат. Командир был уверен в том, что он первым вбежит в уцелевшее здание с двумя солдатами. Но здесь, в заброшенной картинной галерее, уже находился рядовой Огурцов. Кареглазый, высокий, худой паренек с вытянутым лицом, слегка подрагивал от холодного потока воздуха, что тянулся со всех окон. Солдатик не снимал с себя уже высохший черный плащ с тела, он укутался им, пытался, как можно больше, согреться. Сжавшись в сухом углу, Огурцов своими тонкими пальцами пианиста, держал перед собой автомат. При этом напряженно вслушивался во все окружающее звуки.

      В момент, когда в здание вошел встревоженный командир с двумя солдатами, юный Иван Огурцов быстро поднялся с пола, выпрямился и убрал с бледного лица растерянный вид. Плащ распахнулся и Огурцов всем своим телом мгновенно ощутил и принял весь холод весеннего утра. Он еще сильнее задрожал.

      Круглолицый Котляров, ступая на мелкие осколки стекла, подошел к Ивану.

      – Ты здесь один? – спросил с серьезным видом капитан, опустив широкие русые брови над голубыми глазами.

      – Так точно. – ответил Огурцов, и сжал все свои мышцы тонкого тела, чтобы избежать дрожи перед капитаном.

      Затем, когда Котляров отошел, рядовой тут же расслабился и снова задрожал.

      Уверенный в себе командир