#МояФилософия. Сетевые диалоги. Александр Болдачев
Читать онлайн книгу.
теоретических продуктов науки и философии. Поскольку предметом научного познания являются воспроизводимые феномены реальности, научные теории поддаются подтверждению и опровержению (верификации и фальсификации). Ну а поскольку предмет философского исследования находится в голове у философа, сама постановка вопроса о какой-либо проверке соответствия философской теории ее предмету (мышлению философа) не имеет смысла: продукт мышления философа безусловно соответствует своему предмету – мышлению философа.
Читатель философского текста может сделать заключение лишь о совпадении изложенных автором мыслей (понятых в меру своего разумения) со своим собственным мышлением. То есть фраза «система такого-то философа соответствует или не соответствует действительности» означает лишь одно – совпадение или несовпадение философской концепции с внутренней действительностью читателя, с его мировоззрением и собственным рациональным обоснованием этого мировоззрения.
Давайте ограничим философа
Я, наверное, всем уже надоел своим излюбленным приемом анализа ценности и содержательности текста, заключающимся в замене в нем терминов на слова из соседней смысловой области. Но согласитесь, действует это безотказно. Заменим в вашем тексте слово «философия», скажем, на «наука»:
Чем бы ни была [наука], все должны согласиться с тем, что она реализуется через конкретных людей.
Приняв этот тезис, мы должны начать перебирать тысячи, сотни тысяч имен ученых, полуученых или неученых (хотя и называющих себя учеными) для того, чтобы выжать из этого списка «определение» науки. Картинку можно сделать еще более абсурдной – допустим, мы в принципе не знаем, что такое наука, и должны составить о ней представление по знакомству с тысячей ученых, да еще при условии, что они ничего не должны говорить о своей деятельности: о конкретных операциях, которые они производят ежедневно, о содержании и структуре написанных ими текстов. Задача, скажу вам, безнадежная.
Для демонстрации бесперспективности «человеко-статистического» подхода еще раз обращусь к примеру с определением слова «кресло». Что нам предлагают сторонники обобщающих, суммирующих определений: давайте соберем все кресла всех производителей за все времена их существования и попытаемся дать такое определение, под которое они все подходили бы. При этом надо учитывать, что мы отбирали кресла на основании только того, что так их назвали производители: написано в номенклатуре «кресло» – значит, в общую кучу. Ведь другого критерия пока у нас нет. Представляете, что за определение получится – ведь в этом бесконечном ряду будут и кресла с четырьмя ножками и вообще без ножек, и кресла-качалки, и детские кресла со столиком для еды, и т.д., и т. п. Конечно, если у дающего определение человека хватит здравого смысла не перечислять все возможные варианты, а указать лишь общие признаки, то получится что-то типа «кресло – это