Клюква со вкусом смерти. Наталья Хабибулина
Читать онлайн книгу.
со спины только видел, а вот руки запомнил – длинные, как у этого… Здоровая обезьяна такая?
– Орангутанг? – подсказал Костя.
– Вот-вот! И пальцы черные, когтястые!
– Это как же вы увидели руки со спины? – Воронцов подумал, что Черемисин приукрашивает свой рассказ, для убедительности.
– А он деревце пригнул, что у него на пути было, вот я и запомнил почему-то, – бесхитростно объяснил мужчина. – А больше-то и сказать нечего! – пожал он плечами. – Брата станете расспрашивать – ничего не добьётесь! От волнения ещё больше будет заикаться! Так что, уж поверьте моим словам!
– А как вы думаете, почему лицо у того человека белое? – спросил Воронцов.
– Да кто ж его знает? Брат сказал, что такое лицо было, будто кожа сгорела и натянулась. У нас жила здесь одна женщина с таким лицом. Мы ещё мальчишками были, когда она на пожаре горела. Так у неё кожа и на лице, и на руках стала будто бумажная, и такая нежно-розовая. А глаза и губы, как прорези, да и носик такой то-оненький стал, у-узенький! И дыры вместо ноздрей! Так может, и тот после пожара? – Черемисин повернулся к Воронцову. – Ведь может быть такое?
– Гадать не стану! Поживем – увидим! А как вы думаете, зачем он вдруг предстал перед вами? Вы ведь спали? Он мог просто пройти мимо?
– Да кто ж его поймёт? Напугать, может, хотел?
– А зачем? – настойчиво допытывался Воронцов.
– Да, может, прячет что там? Вот и отпугивает всех от того места.
– Да что ж он может там прятать? – удивленно спросил Костя.
– Клад! – Черемисин рассмеялся. – Думай, милиция! А мы что? Люди маленькие…
Воронцов поднялся: разговор дальше не имел смысла.
От матери Михея Андрей Ефимович вышел в полном смятении.
То, что он увидел в доме, где жил парень, очень поразило его и заставило в очередной раз утвердиться в мысли, что Михей не виноват в убийстве Анфисы.
Вся кровать и угол в избе, отведенный матерью своему ребенку, был заставлен и заложен игрушками, сделанными покойным пареньком. Все эти простые немудреные штучки были аккуратно расставлены по своим местам.
На вопрос подполковника женщина ответила, что сын плакал, если какая-нибудь игрушка ломалась или терялась.
Даже не будучи психологом, Дубовик понимал, что такой человек, в принципе, не мог не то, что убить, даже поднять руку на живого человека.
– Его можно было испугать, рассмешить, довести до слёз, но он никогда не злился ни на кого, – плачущая мать лишний раз подтверждала своими словами выводы подполковника.
Теперь можно было с чистой совестью вести расследование в правильном направлении без оглядки на выводы Моршанского, на которого Андрей Ефимович был сейчас необыкновенно зол, и в очередной раз желал посрамить «пингвина» за его профессиональную близорукость, или, правильнее сказать, за непрофессионализм. Подполковник знал, что теперь этого так не оставит. Смерть Михея – безобиднейшего существа, была, по мнению Дубовика, исключительно на совести Моршанского.
Шагая