Основы гуманной педагогики. Книга 2. Как любить детей. Шалва Амонашвили
Читать онлайн книгу.
как чувствовал то же самое с их стороны. Мне было трудно учиться у них, а они охотно ставили мне двойки. Я всегда переживал на их уроках страх и тревогу.
Был только один учитель, который вобрал в себя совесть всех остальных, принял меня таким, каким я был. Это была Варвара Вардиашвили, учила она нас родной литературе, но её уроки были скорее уроками человечности, красоты, возвышенной речи.
Любя её, я и поспешил поступить на факультет журналистики. Но в приёмной комиссии Тбилисского университета мне объяснили, что места для медалистов уже заполнены.
Я пришёл в отчаяние.
Тогда мой одноклассник сказал мне в фойе университета: «Давай поступим на востоковедческий факультет. Журналистом и так станешь». И хотя о таком факультете я услышал впервые, согласился и был зачислен в группу истории Ирана.
Я увлёкся изучением персидского языка и за год освоил его так, что начал читать рубаи Омара Хайяма. Во мне зародилось другое желание: стать дипломатом.
Учился я с большим увлечением.
А теперь проследите, дорогие коллеги, как сложилась моя судьба дальше.
Я был единственный мужчина в семье. Отец погиб на войне. Мама, инвалид второй группы, получала мизерную пенсию. И была ещё младшая сестра. Надо было помогать семье.
Я решил совместить университетские занятия с работой.
Пошёл в райком комсомола и попросил дать мне какую-нибудь работу, хоть грузчика, курьера. Мне было всё равно, лишь бы была зарплата. В райкоме комсомола мне сказали, что могут дать направление в школу на должность пионервожатого. Я не обрадовался школе, но согласился, ибо зарплата в 45 рублей была больше пенсии матери. Плюс к этому моя студенческая стипендия – и можно было бы прожить.
Всмотритесь в зигзаги судьбы.
Пришёл в школу с направлением, а директор мне говорит: «Я тебя на работу не приму, выглядишь как старшеклассник. У тебя нет никакого опыта, дети тебя слушаться не будут».
Возвращаюсь обиженный в райком комсомола и прошу дать работу, только не в школе.
А мне там говорят: «Только что освободилось место старшего пионервожатого в другой школе». И вручили направление.
Надо же было такому случиться!
Школа эта была та же самая, которую я окончил год тому назад!
Директор принял меня с радостью. Сказал, что я справлюсь.
Так в 1951 году я был назначен пионервожатым.
С утра до пяти часов я работал в школе, а потом спешил в университет на лекции. В связи с нехваткой аудиторий занятия проходили в вечернее время. Кстати, это и поощрило меня начать работу.
Своих бывших учителей теперь я начал узнавать как своих коллег и как обычных людей. Все они, как люди, были очень даже хорошие, помогали друг другу, улыбались, интересовались, как дела, что хорошего, и тому подобное. Но как только звенел звонок на урок, они выходили из учительской будто в масках жёсткой справедливости: улыбки исчезали, голос становился нетерпимым и раздражённым.
До сих