– Здесь так шумно, может, выйдем, прогуляемся, поговорим? – часто повторяемые Алексеем слова на дискотеках почти всегда срабатывали. И, как правило, прогулка заканчивалась гостями или у Лёши, или у новой знакомой. Он даже не трудился запоминать имена. Если уж понравится новая знакомая, то он запишет её телефон и будет называть ласковыми прозвищами, пока не вспомнит, как же её зовут.

      В общем, жил Алексей легко, беззаботно и, как стала часто повторять его мама, безответственно.

      6.4

      Единственной страстью, которая владела им полностью, была любовь к рисованию. Это очень удивительно: как такой циничный и бездушный человек имел привязанность к рисункам. Он ими очень дорожил, обращался с ними, как с чем-то хрупким, собирал аккуратно, сортировал по темам. В этот мир он пускал только родителей. Ведь именно они заметили в нём талант и отдали в художественную школу. Правда, проучился он там недолго. Бросил в силу своей лени, но основы ему успели дать, поэтому специального образования он не получил, зато просто научился хорошо рисовать.

      Его любимыми инструментами были краски и простой карандаш. И если посмотреть по датам создания рисунков, можно заметить, что карандашом он рисовал летом и осенью, а красками зимой и весной. Сам того не замечая, он как бы говорил: летом и осенью природа и так наполнена красками, а зимой и ранней весной ярких цветов не хватает, поэтому интуитивно его влекло к краскам или карандашу в зависимости от времени года. Хотя сам он на это не обращал внимания.

      Однажды вечером дома Алексей решился поговорить с отцом о том, что его волнует на самом деле.

      – Па, а может, ты поможешь мне организовать как-нибудь выставку моих рисунков, а? У меня уже много накопилось, и я созрел уже для того, чтобы их показывать.

      – Нет. Это всё баловство. Незачем на это тратить время. Ты лучше бы учился больше и практиковался, может, тогда из тебя толк выйдет и станешь архитектором. Художники – народ бедный и оторванный от жизни, а архитекторы зарабатывают хорошо, да и при деле всегда.

      – Ну, пап…

      – Я последний раз говорю: нет.

      С отцом спорить бесполезно. Выдержка и упрямство у него генеральские, никак не меньше, ему только разумные доводы подавай, да рациональность любых действий. Тогда, может быть, он рассмотрит предложение что-либо сделать или организовать. А доводов у Алексея не оказалось, так они и продолжили поздний ужин в полной тишине. Каждый остался при своём мнении, а у Алексея зародилась мечта – самому организовать всё и выставиться. Он не имел представления, как и что надо делать, он просто этого хотел. Не получив от отца положительного ответа, он сначала немного расстроился, а потом забыл об этом, отложив свои думы в долгий ящик.