Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1. В. Ф. Солдатенко
Читать онлайн книгу.
союзом. Впрочем, у Украины не было соседей, которые бы не соблазнялись перспективой обогащения за счет украинских ресурсов (территории, населения) в приближающейся войне[64].
Начавшееся 19 июля (1 августа) 1914 г. вселенское безумие в один день превратило границу между Германией, Австро-Венгрией и Россией в линию фронта, а рассеченную Украину в территорию, где реализовывались важнейшие векторы мирового конфликта. Трагизм положения возрастал в связи с тем, что украинцы являлись массовой ударной силой с обеих сторон. В Российской армии они составляли почти треть личного состава (за годы войны – до 4,5 млн человек). В Австро-Венгрии удельный вес воинов-украинцев был меньше: вместе с добровольцами – «сечевыми стрельцами» – около 270 тыс. И на полях сражений они должны были уничтожать, калечить друг друга.
Политическое украинство оказалось неготовым оперативно отмеживаться от захватнических планов, более того – проявить им сопротивление, названное В. К. Винниченком «сепаратизмом от гибели». Национальная элита разделилась на три основных лагеря.
Большинство деятелей украинских партий и организаций выступили в поддержку военных усилий царского правительства, за «российскую ориентацию». Лидеры ТУП Д. И. Дорошенко, А. Г. Вязлов, А. В. Никовский вошли в повсеместно созданные отделения Всероссийского союза земств и городов (Земгор). Так же действовали и многие представители УСДРП и «Спилки», в частности С. В. Петлюра. Согласно оценке В. К. Винниченко, эти люди «ориентировались на доброе, широкое сердце русской демократии, на гром победы, который смягчит крутое сердце царизма вплоть до степени народоправства, до парламентаризма и до воли наций, которые благоденственно молчали тогда по всем ее необъятным просторам… Это были те из украинцев, которые корнями своей личной жизни слишком глубоко срослись с жизнью русской»[65].
Параллельно проявилась ориентация и на «немецкий штык». Конечно, в пределах российской Украины она пребывала в латентном состоянии, отчетливо не могла себя оформить. Расчет тут строился на том, что с течением войны будет уничтожена основа национального гнета – царизм. «А немецкий империализм – эксплуататор культурный и разумный. Он не будет так по-дурацки, лениво, так неаккуратно и нерационально грабить, как это делал царизм. Он, доя силы из народа, будет беспокоиться о том, чтобы он не очень брыкался, он не будет отдирать от него последний клок сена, он будет стараться, чтобы дойная корова была сытой и больше молока давала»[66].
Третий лагерь политически активного украинства придерживался и не российской и не германской ориентации, а собственной, с опорой на собственную нацию, на собственный народ. Такие взгляды были характерными преимущественно для социалистических течений[67].
Впрочем, социалисты, также переживавшие непростые времена, раздирались внутренними противоречиями, что рельефно проявлялось, в частности,
См.: Солдатенко В. Ф. «Українська карта» в передвоєнних міжнародних стосунках // Історія України. Навчальний посібник. Вид. 3-е, доповнене й перероблене. К., 2002. С. 197–200; Он же. «Українська тема» в політиці держав австро-німецького блоку й Антанти // Велика війна 1914–1918 рр. і Україна. У двох книгах. Книга 1. Історичні нариси. К., 2014. С. 80–109.
Винниченко В. Відродження нації. К.-Відень, 1920. Ч. І. С. 35.
Там же. С. 39–40.
Там же. С. 41.