Глядя в глаза февралю, я искал в них чаяние радости, а находил в них одно лишь отчаяние.

      Солнце, в своей черёд, провожая меня взглядом, полным страсти, предупредительно стелило под ноги ковёр тени – отпечаток тёмной стороны жизни, которую я так усердно старался не замечать… ибо не умел я справляться с нею и смиряться не желал, ну – никак.

      Верно…

      Кому-то, – успеть бы донести голову до подушки, сон прикрывает его лицо своей сладкой ладошкой, а другому – не заснуть от раздумий никак. Сонмище писанной и витающей подле правды, дабы вложить себя в уста нужным часом.. Откуда она, зачем?

      Словесный ручей изречённых истин, не красивое сочетание слов, давно утратившее смысл.

      В какой-то момент понимаешь, что до любой из банальностей нашего мира надо "дорасти", созреть душой. И однажды, в мгновение озарения, когда некий словесный строй обретает истинный порядок, легкий, как прикосновение крыла бабочки, смысл, от которого делается весело и зябко, – ты кричишь себе, недогадливому: "Отчего ж я не видел, не понимал этого раньше?! Это же так понятно, очевидно, и лежит жёлтой незамысловатой кубышкой на глади пруда, у всех на виду, – подходи, бери, кто хочет! И все вокруг должны быть счастливы одним лишь тем, что…» Но, чем дольше ты восторгаешься ниспосланным откровением, тем дальше отступает то самое. от чего сделалось хорошо.

      Эти догадки нервны и нежны, они не терпят суеты и громких слов, грубые формы банальностей оберегают их от нескромных из-за поспешности домыслов. И, мелькая мимо метеоритным дождём, они будят в нас тревогу непостижимостью ясности до конца и величавым великолепием. Не от того, что глупы или «не дано», а от понимания собственной ничтожности, из-за уничижения себя, что от гордыни, с целью досадить неведомом кому.