В остальные дни приходили учительницы по этикету, математике и искусствам, и несколько кандидаток в гейши, в том числе и я, занимались в одной группе.

      Я знала, г-жа Наоми следила за моими успехами в учёбе, ведь, скоро она ожидала получить за меня деньги, много денег.

      В учёбе я поднаторела, и всё же, в моём сердце оставалась тоска. Я продолжала думать о сёстрах. Прошло не так много времени после моего расставания с Кимико, и, вероятно, она сейчас грустила обо мне, так же, как и я о ней. Однако я была уверена, пройдут года, и Кимико забудет обо мне, и даже начнёт презирать таких, как я.

      На людных праздниках, посвящённых богам, Мэзуми держалась со мной холодно. Я знала, это она нанимала уличных мальчишек, чтобы они кидали камни в мою сторону и во всеуслышание надсмехались надо мной.

      Я чувствовала, звезда притона г-жа Наоми ожидала того же от меня, она думала, что со дня на день я нажалуюсь г-жа Наоми, но я ничего не предпринимала. Насмешки мальчишек не задевали меня, потому что я считала, что жизнь моя кончена, моё гнездо было разорено,…..и нет никаких целей.

      Однажды после урока танцев, на котором г-жа Наоми решила присутствовать лично, она подошла ко мне и попросила следовать за собой.

      – Ты очень хорошо танцуешь, Оно-но, – сказала она мне, когда мы дошли до её особняка, – каждое движение твоё отличается пластичностью и какой-то сердечностью.

      – Но другие девушки танцуют не хуже меня, – возразила я.

      – В их танце нет души, а мне важна душа.

      Она пронзительно посмотрела на меня.

      – Г-н Такуси сказал мне, что ты делаешь заметные успехи в поэзии. Я хотела бы почитать твои стихи.

      – Хорошо, г-жа, я принесу Вам свои записи.

      – И я вижу, что Мэзуми завидует тебе, – продолжала г-жа Наоми.

      Я промолчала, чувствуя, куда она клонит.

      – Почему ты никогда не докладываешь мне о её проделках? Думаешь, я буду снисходительна с ней только из-за того, что Мэзуми – звезда моего заведения?

      Она