Я не дослушала до конца, меня обуял плач, дикий плач навзрыд. Я тряслась на Витькиных ладонях, а он просто спокойно обнял меня, как родного близкого человека.

      – Это словно про меня, – наконец вырвалось у меня.

      – Я посвятил его тебе.

      Пытаюсь всмотреться в Витькины глаза, но из-за темноты вижу лишь, как блестят белки.

      – Мне?

      – А что в этом такого? Поэтам дано право выбирать.

      – Обычно стихи посвящают красивым женщинам или выдающимся личностям.

      Витька смотрит на меня внимательно.

      – Ты отличаешься от всех них.

      – Отличаюсь?

      – У тебя доброе сердце, и ты не считаешь меня шизофреником.

      Его тон кажется мне странным, но я не подаю вида, меня настораживает его поведение, но не могу понять, что кажется необычным. Мне просто по-дружески хочется быть с ним рядом, не оставлять на краю пропасти, не позволять, чтобы над ним кто-то смеялся, окружить его стеной своего понимания, а может быть и любви. Но секундное впечатление заканчивается, я отсекаю от себя эту мысль. Слышу свой тихий голос, обращающийся к Витьке:

      – Почитай ещё что-нибудь.

      Витька достаёт потрёпанную тетрадь, пытается открыть её на первой попавшейся странице, но в этот момент в тёмном коридоре раздаются шаги, кто-то проник сюда без нашего ведома и уже движется по направлению к нам. Издалека вижу силуэт толстой уборщицы в спецодежде, она кричит на весь коридор:

      – Ишь чего задумали, по углам прятаться! Завтра живо