Золотошвейка. Дара Преображенская
Читать онлайн книгу.
подошла, долго глядела на лучезарное лицо святого юноши.
«Кто это, батюшка?»
«Пантелеймон – целитель. За веру он пострадал православную, много чудес творил, людям помогал. Твой дед Иван тоже Пантелеймону когда-то молился». Троице поклонилась – иконка Машеньке, больно, поглянулась.
Думал Андрей Иваныч, не сосватать ли ему дочку хорошему человеку, а то в деревне, пожалуй, в девках засидится. И Марфа все уши прожужжала: торопиться выдать Машеньку замуж. Ксения-то Кузнецова, того и гляди, выскочит.
А тут письмецо из Петербурга от сестрицы Дуни пришло. Прослышала Дуня про Машенькино рукоделие, приглашала к себе погостить.
«В моей мастерской ей и работа будет и жизнь увидит», – писала. «Хаживают ко мне придворные дамы, сказывают государыня-де Елисавета Петровна очень уж рукоделие любит. Да поглядит Машенька на Петербург, на то, как жизнь изменилась. Не век же ей в захолустье пропадать. Как-никак, батюшка наш дворянином был».
Писала о государыне Елисавете, о графе Разумовском, о дворцовых интригах – Петра-де Фёдорыча, сумасброда, на царство готовят; бедная одинокая Екатерина – для неё только сын утешенье.
Прочтя письмо, воспротивилась Полина Ивановна отъезду племянницы. «Город большой, поди разберись, что у людей в головах-то. Вероотступники там. Не отпущу Машеньку, а коли уедет, в монастырь подамся. Не место мне в миру без неё. Анфисе я клятву дала, что пуще матери буду Машеньке».
Андрей Иваныч не стал сестрины доводы слушать, на своём настоял. Да и Маша была не против. Хотелось ей на Петербург посмотреть.
Сдержала слово Полина, ушла в монастырь на сухие хлеба. Обняла Машу, молитву сотворила:
«Ты обо мне вспоминай, Машенька. Я за тебя бога просить буду».
Уговаривала её Маша остаться – напрасно. Собрала Полина кое-какие вещи, Сидора кучера велела довезти до Вырицы, там и след её простыл.
ГЛАВА 3
Отец Димитрий (в миру Михайло Иваныч) долго на чашку дул, чтобы чай немного поостыл. В монастыре-то любят чаи распивать, за чаем и разговор ладится. Чувствовал: не очень-то его встретили в Каменке. Совсем для отца Димитрия стало неожиданным, что братец его Андрей старую веру принял, суровым стал, лишний раз не улыбнётся.
Сколько уже воды утекло с тех пор, как покинул Михайло Каменку! Эх, да что там. Всё здесь изменилось, другим стало каким-то, чужим, далёким. Тогда, ведь, деревенька совсем в запустенье пришла, а нынче её и не узнать. Вишь, Андрей-то как хозяйство поднял! Жаль только Фёдора (земля ему пухом), ветры в его голове гуляли, вот и сгубили парня.
Как наяву, отец Димитрий увидел лицо брата.
– А Полюшка где? – отец Димитрий пригубил горячий обжигающий напиток. – Неужто замуж вышла? Полина не из тех, кто в омут головой бросается.
Марфа Тихоновна скривилась:
– Оно и видно, отец Димитрий, что не из тех. Слишком норов у неё крутой, а мужички такового не выносят, им ласковые к сердцу ближе.
– На всё воля Божья. – Отец Димитрий поставил фарфоровую чашку на блюдце, отодвинул. –