Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней. Питер Вронский
Читать онлайн книгу.
серийный убийца
Наш вид начал отказываться от охоты и собирательства и вести оседлый образ жизни, развивая сельское хозяйство и одомашнивая животных, лишь около пятнадцати тысяч лет назад. Мы стали собираться в организованные группы: земледельческие хозяйства, деревни, а позднее в города и цивилизации. Пятнадцать тысяч лет недостаточно, чтобы исправить заложенные в мозг две сотни тысяч лет назад программу «человек человеку волк» и поведение серийного убийцы, основанное на четырех «П» выживания. Период, когда мы убивали и ели, кого хотели и когда хотели, длился гораздо дольше, чем тот, в котором серийные убийства стали социально неприемлемыми.
Древние, глубоко укоренившиеся в рептильном мозге инстинкты выживания продолжают вспыхивать, загораться и бушевать, но теперь их сдерживают более развитая лимбическая система и неокортекс. Когда мы злимся так сильно, что можем убить, большинство из нас этого не делает. Цивилизованный человеческий неокортекс запрограммирован тормозить эти лимбические импульсы социальными запретами и родительским воспитанием.
Но когда зарождающаяся цивилизация начала требовать от нас «хорошего поведения», рептильный мозг человека не смог перестроиться и измениться в столь короткие сроки. Современный человек – это всего лишь обновленная модель, а не полностью новый вид, идеально подходящий для мира, созданного нашим высокоразвитым интеллектом.
Серийные убийства, изнасилования, каннибализм и некрофилия, рассматриваемые сейчас как психические расстройства у цивилизованных людей, – это эволюционный выворот, обращение в оборотня, возвращение к тому, кем мы когда-то были. Примитивные инстинктивные императивы, необходимые для выживания и эволюционирования, с зарождением цивилизации парадоксальным образом становятся энтропийными, деструктивными и, несомненно, преступными.
Если мы сведем агрессию, серийные убийства, изнасилования, садизм, каннибализм и некрофилию к их историческим, эволюционным и антропологическим императивам, то сегодня побуждение к серийным убийствам и каннибализму представится таким же устаревшим и атавистическим, как аппендикс. Его разрушительный характер можно сравнить, например, с нашим жировым обменом – подарком эволюции для выживания в дикой природе, где еды было мало. Сейчас же он вызывает в развитых странах (особенно в Северной Америке) ожирение, потому что там существует неограниченный доступ к огромным количествам дешевой, готовой, щедро сдобренной сахаром и солью нездоровой пище, которая производится с целью продать, а не накормить. Наш развитый неокортекс это знает и понимает, но рептильный мозг и лимбическая система заставляют нас есть подобную дрянь просто потому, что можем, – и неважно, голодны мы на самом деле или нет.
Наша страсть к еде так же навязчива, как и желание преступников убивать.
К серийному убийству мы можем применить научные термины «психопатия» или «эротофонофилия», что проливает свет на то, как люди идут на преступления, но не объясняет почему.
Подозреваю,