Скатерть в огорчении от складок,

      Сокрушений штукатурки ребус.

      Утверждённый жизнью беспорядок –

      Не трагедия, не драма, просто эпос

      С героическим фактически сюжетом,

      Только абсолютно без героя.

      Разрыдаться, может быть, на этом?

      И скончаться… непременно стоя!

      В тоге шторы, пятнами печальной,

      В маске скорбной, гипсово-ячменной,

      С чашкой треснувшей, отчаянно бесчайной,

      Перед сахарницей битой с ложкой пленной.

      Да! С нами нужно осторожно…

      Дурить нас лучше хитроумно –

      Не просто, но не слишком сложно –

      У нас логично всё безумно.

      Да! С нами нужно аккуратно –

      Не стоит нас кошмарить часто,

      Достаточно лишь однократно,

      Но вовремя и безучастно.

      Да! Нас нельзя вот так, насильно –

      Мы сразу в домике и в норке.

      Нас стукнуть можно, но не сильно.

      Нельзя замачивать нас в хлорке!

      Попробуй с нами тихой сапой,

      Прикинься чайником и шлангом

      Одновремeнно и не капай

      Нам чай на соль, когда мы в танке.

      С Мандельштамом в Воронеже тебе бы чуть-чуть пожить,

      Чтобы вместе потом вас с ним в Магадан сослали.

      И с Ахматовой под тюремным окошком помёрзнуть и потужить,

      Через Чистополь и Казань эвакуируясь в ташкентские дали.

      По дороге с Цветаевой выпить елабужского чайку

      Без заварки и сахарина – изгнанья кипящего взвара.

      А когда отболит, с Пастернаком отведать нобелевского кофейку,

      Поджидая смерть на диванчике тесном, как милосердного санитара.

      Только ты с ними не был, не жил, не тужил и не ждал.

      Ты привык на Болотной орать, что ни день: «Я – свободный!»

      Ох, Марина, неужто могли Вы предвидеть Корсyни раскосый оскал!

      Ох, Борис Леонидович, разве Вы чаяли Сурожи облик животный!

      Деревья умирают стоя,

      Не исчерпав судьбы запас.

      Их век удвоив, меркнет Троя,

      Но всё ещё мерцает Спас.

      Мы продолжаем вне покоя

      Больничного судить за нас

      О нас, безбожно беспокоя

      Масонов, ВОЗ и третий глаз

      Того, кто взял и – вместе с нами! –

      Нам предназначенную твердь

      Литературы сделал снами.

      Не половину – только треть –

      Поэзии смог запереть

      Внутри себя, но не словами…

      Не лучше ли нам возвратиться в Египет?

      К чему нам скитания в этой пустыне,

      Где жезл Ааронов песками засыплет,

      И чем Моисей нам поможет, гугнивый?

      Вернёмся назад, под покров фараона,

      Пред тенью златого тельца преклонимся!

      Да что нам Иисус, сын Навинов, – Закона

      Не знает, юнец! Сорок дней уж постимся,

      И манна небесная нам не отрада.

      А сорок-то лет? Разве путь мы осилим

      Из рабства в родство? Сорок вёсен парада

      По дебрям пустыни под облаком пыли…

      Нам лучше в Египет вернуться! Не поздно?

      Чтоб