За голосами бы лучше вообще не ходить…

      Но коль они отовсюду фактически лезут –

      Вплоть до першенья и зуда везде, – надо пить

      Курсами курс оглушителей. Коль до зарезу

      Нужно от них отвязаться, возьмите любой

      Ветоши клок и заткните им тщательно уши

      Вместе со ртом – а иначе вы их за собой

      В собственный лепет утащите, вынув наружу.

      Для укрепленья ухода от всех голосов

      Голову тщательно мойте отваром софии,

      С горсткой надежды и веры, накапав любовь

      В виде эфирного масла нездешней стихии.

      В пустотелом теле окарины

      Зыбкий сумрак и немножко душно,

      Но душа по-прежнему воздушна

      В этой гулкой гавани из глины.

      В этом керамическом по сути,

      Музыкой наполненном до края,

      Пустотой затопленном сосуде

      Звуки, с тишиной в лапту играя,

      В воздух льются оторопью меткой,

      Ввысь струятся, льнут друг к дружке тесно –

      Ведь душа по-прежнему небесна

      В заточении грудной трёхмерной клетки.

      Вся она во временах текущих –

      Бывшем в будущем, журчащем в настоящем –

      Погостит у Моисея в Кущах,

      Полыхнёт в кустах огнём цветущих –

      На какой из звёзд её обрящем?

      Горизонта струна натянута на океан.

      Чья рука прикоснётся к ней, вынуждая звучать?

      И каков этот звук? Мягкий бархат? Тафты обман?

      Ситца обморок? Золототканой парчи печать?

      Все орудия струнные ввергнуты в трепет и дрожь.

      Немота духовые сражает прицельным огнём.

      Шелест шёлковый к берегу мчится с волною – не трожь!

      Прикоснёшься, порвёшь – и разверзнется дна окаём.

      Там, за краем, за чёткой чертой… безмятежный сон,

      Глубина в высоту струится безбрежной рекой.

      Океана струна натянута на горизонт,

      И никто не чает нарушить её покой.

      Уходить за коврами… (Читайте про голоса!)

      Ковры очень быстро теряют свою окраску –

      Вытираются