Метапсихология социализма. Олег Герт
Читать онлайн книгу.
боль так яростно… Он не хотел избавления от страдания, ибо не верил в него для себя. Поэтому он хотел заставить страдать и других. Хотел лишить и их веры в избавление…
– Это вы про Америку? – спросил Витя, – Ну да, похоже… И чем всё закончилось, с вашим учеником?
Теперь вздохнул уже Сид.
– Помочь тому, кто тонет, можно, протянув ему руку, – сказал он, – Но только при двух условиях. Во-первых, он должен протянуть тебе свою. Того, кто сам не протягивает тебе своей руки в надежде спастись, спасти нельзя. Нельзя вытащить его за ворот. Или за волосы.
– А второе условие?
– Второе – он должен тянуть руку в надежде, что ты вытащишь его. А не в расчёте на то, что он утащит тебя за собой… А такое тоже случается, увы…
– Понятно, – сказал Витя, – Короче, ты… вы его выгнали?
Сид снова изобразил свою специфическую гримасу, выражающую неизмеримое сожаление о несовершенстве окружающего мира.
– Я никого не выгоняю, – сказал он, – Равно как и не приглашаю никого. Я просто протягиваю в ответ руку тому, кто имеет надежду спастись.
– Ну да, – кивнул Витя, – А мы вот не разобрали, чего это американцы нам руку тянут… Умные думали – они нам, советским, завидуют, сами спастись хотят. Дураки думали – они нас, дураков, хотят спасти, средствами демократии и свободного рынка. А вот что они просто нас за собой хотят утащить – это вообще мало кому в голову пришло… Так и тонем теперь в одном болоте с Америкой.
– Страны и народы не могут быть разносчиками страдания, – произнёс собеседник, – Разносчики страдания всегда только люди. Бешеные собаки страдания не имеют флагов и… как это у вас там?.. паспортов. Это не национальная черта. Это человеческая черта.
– Это я понимаю, – вздохнул Витя, – Я же тебе… я же вам, так сказать, картину среднестатистического российского ума озвучиваю. Да и американского. А в ней такие категории: Россия, Америка… Кто-то считает, что всё зло от американцев, а добро – от русских. Кто-то – наоборот. Многие даже верят, что есть какие-то там государства, что есть правительства, президенты, которые якобы всем управляют. И, мол, если президент и правительство хорошие – то и страна хорошо живёт, население, граждане. Если плохие – то и страна, и граждане живут плохо…
Сид с явным недоумением на лице помолчал, словно бы вникая в смысл Витиных слов. Потом повернулся к стволу огромного дерева, под которым оба сидели (к этому моменту Витя так и не смог установить породу этого дерева, но мощь и причудливые изгибы его ствола вызывали толкиеновские ассоциации с Лориэном и обитающими в нём энтами) и указал на него рукой:
– Ствол дерева уродлив, – сказал он, – А его корень скажет, что уродство ствола – вина самого ствола? А не корня? И даже скажет, что из-за уродства ствола он, корень, не может хорошо расти и питаться? Что уродство и кривизна ствола сдерживает развитие корня? Такое может быть?
– Нет, – сказал Витя.
– Ствол растёт из корня, но не наоборот, – продолжал