Мой гроб птенцов качает в небесах,

      Но пуля мне отлита до рожденья.

      И в вязкой металлической тиши

      Она от гильзы ждет освобожденья.

      Она почти полвека спит во тьме,

      Среди своих сестер в коробке тесной.

      Издалека доносятся до них

      Рыданья, хохот, выстрелы и песни.

      В душистом масле часа пули ждут

      Кусочками диковинного сыра

      И как плоды на грозди налитой

      Вот-вот сорвутся на просторы мира.

      Им снится бесконечная страна

      И ветра свист – горячего, степного —

      Всего лишь раз… всего один аккорд…

      Всего одно, но сказанное слово!

      …Она отлита мне и только мне,

      Ее калибр до времени неведом…

      Покуда спит, – я буду шатуном

      В людском лесу ходить за вами следом,

      Заглядывать в окошки и глаза,

      Переставляя шахматы и стулья.

      Искать того, кто состоит в родстве

      Со мной и пулей.

      Бывает так: соседи стоят на лестнице

      И кнопка лифта долго не нажимается

      В трубке гудки как новостей предвестники

      И дверь пугающе медленно открывается

      Так ведь бывает и даже спорить не надо

      Ты эти двери облупленные узнаешь

      В каждой игрушечной дверце, калитке сада

      Сам их пугающе медленно открываешь

      И тишина ложится тебе под ноги

      И тишина удушливо обнимает

      Спать не дает, ежится на пороге

      Тополь большой за окном до утра качает

      И тишина. Потому что исчезли шорохи

      Звуки собрали вещи и в путь отправились

      Звуки припомнили прошлые беды-промахи

      И тишину за себя доживать оставили

      А поутру так бывает – опять на лестнице

      Кто-то стоит, и клавиши залипают

      И во дворе за тяжелой дверью увесистой

      Тени твои на свету безнадежно тают