Журнал «Юность» №11/2021. Группа авторов
Читать онлайн книгу.
в уборной, чтобы домашние не поймали или, не дай бог, коллеги.
Вот он, Саша, на лице уже пробиваются усики, лежит на кушетке, продавленной в середине: он спал на ней сколько себя помнил и ни за что не хотел помочь отцу вынести ее на помойку и привезти из «Икеи» новую. На ней он проваливается в сон, самый приятный из всех, потому что устал, школа, стук рыжего мяча по площадке, Оля рядом в своих высоких сапогах и юбке: можно обе руки положить ей на бедра. Он стонет, шевелится, не просыпаясь, а потом, когда на руки плеснуло жаром, сваливается со сна, как с дерева. Саша помнил, как сразу зарылся под одеяло, всхрапнул (другого с ходу не придумалось), затих. И по тому, как мать встала и грустно проскрипел паркет под ее ногами, понял, что она все слышала, все поняла. Знает его тайну. Не Ольку, нет. Вот эту тайну в руках. И еще вчера он считал мать первым другом. Пацаны во дворе хаяли своих на все лады, он помалкивал, выискивал, не мог вспомнить, в чем бы ее уличить. Стало легче. Должно было стать. Он ждал, когда всплывет эта тема. Про бабку, мать отца, никто не хотел слушать. Да что про нее говорить, правда? Только комнату занимает! Похожа на кукушонка: голова обтянута платком, губы ввалились, над ними клювонос. Ее привезли из деревни, с дачи, которую потом продали. Она не вставала, умела только смотреть, да так, будто видит не тебя, а себя насквозь.
Второй стыд случился как-то сразу за первым. Они в Владом сидели на дереве напротив освещенного окна лицея, где шло родительское собрание (первое в новой школе).
– Смотри, бабка чья-то притащилась. В шали, ха, совокфильм.
– Где?
– Да вон, вон. Седая.
Саша прищурился и обмяк на ветке, едва не свалился. Слез, за ним и Влад. И «кино», которое ему показали в окне класса, все крутилось у него в голове. Его мать и так-то была старше остальных мамаш (стройных, умело подкрашенных) едва ли не вдвое. А простуженная, с прилипшими ко лбу волосами – и вовсе. Когда пришел домой, мать (все в той же шали) плакала и завешивала зеркала простынями. Бабка умерла. Ему захотелось сбежать во двор. И было горячо в голове от того, что предал мать, и от того, что любит ее, такую немодную. И страшно, что она узнает все и перестанет любить его. Переезжая в общагу физтеха, всю эту мешанину рук и головы он оставил на старой кушетке. Или не совсем.
Вера прислонила чашку к виску, тепло зашевелилось, убаюкало ее жилку, но не сняло спазм, не дошло до ступней. Она не помнила таких вьюг в ноябре. Она не знала, куда подевалась вся осень и отчего ее как будто нет на этой кухне.
На месте кушетки теперь детская кровать (из «Икеи»), спал Егорчик. Вернувшись с работы, где засиделся допоздна, Саша быстро разулся, прошел по коридору – проверить сына. Синие отсветы от телевизора, который смотрела мать на кухне, проскальзывали по рукам Саши, путая мысли, подмешивая вопросы. «Когда это мы перестали говорить с мамой? Какой у нее хоть голос?» – не вспомнить. Мамино «Са-ашенька» взрезал Зинин напор и хрипотца: «Саш!» Как незаметно Зина стала за обеих: болтала, знала, где что в доме лежит, наливая суп, говорила между прочим, что в интернате старикам веселее, там с «ними», с «такими»,