В бессмыслице сгущающихся строк

      Есть истины до ужаса простые:

      Вокруг темно. Бессилие – порок,

      И я, как ни печально, – не мессия,

      И Бродский, как ни странно, – не пророк.

      И смерти нет. Секстиллион дорог

      Ведет вовне, и лишь одна – в Россию.

      В чем тайный смысл достигнутой свободы?

      Принять решение без страха ошибиться,

      Быть знаменосцем, но без воеводы,

      Считать за кровь прозрачную водицу.

      Стать частью целого – но только добровольно,

      Не знать покоя, не отринув маски,

      И верить сча́стливо, что все былые войны

      Велись по чьей-то ласковой указке.

      Закат был бледен и неперламутров,

      Был ветер свеж,

      А я был утомлен.

      Когда б я знал, какой безбрежный сон

      Увижу я, какое будет утро,

      Двух фонарей зажатое промеж —

      Я б не спешил переходить рубеж

      Меж тем, что было, и меж тем, что мудро.

      Но кто теперь

      простит мне мой мятеж?