Беседы о литературе: Запад. Георгий Чистяков
Читать онлайн книгу.
афинский Акрополь и замок шотландских королей в Эдинбурге, которые тоже поднимаются высоко над землею именно как бы в продолжение естественных стен – скал. На Палатине есть музей, но лучшее здесь – это сады.
Цветы склонялись с высоты
На мрамор брошенной плиты…
Так писал Гумилёв в стихотворении «На Палатине», которое начинается словами «Измучен огненной жарой, я лег за камнем на горе». Жара в Риме, конечно же, «огненная», но только в августе, а Палатин более всего хорош весною, когда здесь всё цветет и всё благоухает, а тысячи птиц поют «на своей латыни», как сказано у Мандельштама, или молятся Богу не переставая.
Помню, как долго сидел я здесь на лавочке. Ille mi par esse deo videtur – «Богу равным кажется мне по счастью»… Цицерон и Катулл жили где-то здесь, именно на Палатине. Неужели действительно здесь?.. Когда в университете мы учили латынь и изучали римских поэтов, потом, когда я уже сам читал спецкурс по поэтам эпохи Августа, их стихи никак не связывались с конкретными местами. Пушкин и Михайловское, Лермонтов и Тарханы, Толстой и Ясная Поляна – это понятно. Лирики же древности жили для нас совсем не в историческом Риме, а в каком-то интеллектуально-художественном пространстве, существовавшем вне зависимости от реального мира. Рим с его топографией для нас тогда просто не существовал. Прекрасно понимая, что никогда и ни при каких обстоятельствах туда не попадем, мы воспринимали его как что-то нереальное, находящееся вне нашей вселенной, другое дело – стихи: они существовали, они имели свою плоть, свой размер, свои образы, в них жил целый мир, а Рим настоящий… он открылся только потом, когда рухнул «железный занавес».
«Цицерон говорил: “Мы все окружены здесь следами истории”, – пишет мадам де Сталь, не совсем верно, но по смыслу правильно цитируя римского оратора, и продолжает: – Если он говорил так в свое время, то что же сказать нам сейчас»… Здесь сам Цицерон говорил свои речи, так хорошо, до мельчайших подробностей запомнившиеся нам, филологам-классикам, со студенческой скамьи, здесь правил Август и блуждал по ночным улицам Рима влюбленный в прекрасную Делию поэт Альбий Тибулл, здесь Марк Аврелий по-гречески записывал в дневник свои мысли, здесь Петр проповедовал Евангелие, здесь Павел писал свои послания… здесь… здесь… здесь…
Страшно подумать, но всё это было именно тут, в реально существующем и живом на сегодняшний день городе, где и сегодня так безжалостно сжигает солнце наши плечи, где и сегодня всё осталось, на самом деле, как было, где, как писал где-то Лосев, «Набожный еврей при встрече говорил: “Мир тебе!”, живой и веселый грек: “Радуйся!”, практический же и здравый римлянин – только “Будь силен!” (vale) и “Будь здоров!” (salve)»… Все три эти разные цивилизации встретились здесь, именно в этом городе, и так родилась Новая Европа, а с нею и мы, европейцы, в душах которых навсегда смешались три начала – еврейское, греческое и римское…
Santa Maria Maggiore
«Стоит на месте высоком и веселом», – записал в своем