Дерево, или По ту сторону Зла и Добра. Александр Борисович Шушеньков
Читать онлайн книгу.
что боялись! С ГКЧП не получилось, Лукьянова в «Матросскую тишину» закатали. Он там стихи пишет. Поэт Осенев. Коллега. Надо будет книжку его достать. Ничего, возвратится еще славное время могущества, придет новый товарищ Сталин и вычистит всех этих горбачевых и эль-цинов!
– «…вам в руки вложен щит и меч родной державы, врагу не одолеть незыблемый редут. Овеянные вечной, негасимой славой, традиции Дзержинского живут!»
Отставной моряк совсем расцвел. Вот, это по-нашему! Надо будет попросить сына настучать попозже на пианино любимую песню «По долинам и по взгорьям».
Пользуясь моментом, сын снова наполнил стаканы, и, помирившиеся Букашенко, под возгласы «С Новым Годом, папа! С Новым счастьем!» поспешили закрепить семейный мир.
Лука вынужден был терпеть неотесанность отца-солдафона, поскольку жил трудной насыщенной судьбой музыканта-классика.
Бетховену, впрочем, тоже было нелегко.
Бедность.
Непонимание.
Интриги.
Поэтому и пил.
Иногда…
Собственно говоря, о том, что Лука – живой музыкальный классик, знал пока лишь он сам. Современники еще не прониклись его значением и масштабом дарования. В переулке же местные «скотобазы» (за исключением соседа – Валерки Вибратора, да еще пары человек) вообще понятия о музыке не имели. Иногда только какой-нибудь идиот пел матерные куплеты за окном, да со второго этажа торца общежития резинщиков, что располагалось напротив, на всю катушку врубали Алену Апину-хуяпину. Скотобазы!
Луке предстояли долгие годы неудач, нищеты, забвения – все, как положено великим. Пока же следовало размышлять и творить, творить, творить!
Ноты зовут! Он уже написал пятнадцать лет назад одну бессмертную хабанеру, а впереди еще такие нетронутые пласты, ого-го!
Для вдохновения носил в кармане скрученные узлом женские колготки, которыми разжился при посещении семьи приятеля – гитариста Самолета из ансамбля новозаборского Салона свадебных торжеств. Колготки, принадлежавшие Елене – жене Самолета, навевали различные лирические музыкальные ассоциации.
На резино-техническом промышленном гиганте имени Розы Землячки, куда Луку по отцовской протекции приняли заведующим клубом, он сошелся близко с корреспондентом заводской многотиражки «Резина» Шуро́й. Вернее сказать, звали того Александром Вагнером, но он для себя предпочитал имя «Шура», причем, с ударением на последнем слоге.
Шура сам пришел к Луке в кабинет после того, как тот вывесил объявление о создании заводского ансамбля. Инструменты профком закупил, и нужно было показать руководству, что – не зря. А Вагнер с детских лет кропал стишки, в конце восьмидесятых внештатным корреспондентом съездил от газеты «Юный коммунар» глуповского обкома ВЛКСМ в командировку «Эстафета перестройки», ныне печатался в различных независимых газетах, включая орган Демократического Союза «Свободное слово», и кроме того, хотел писать песни. Он любил разную музыку: песни Высоцкого, Новикова, Шуфутинского, Токарева, «Пинк Флойд», «Шокинг блю» и (что же делать!) всякие народно-непристойные