Милая женушка. Дарби Кейн
Читать онлайн книгу.
отец считал стрижку травы мужской работой, опасаясь, что она поранится. Наставления о том, где ее место, а где нет, сливались в сплошное жужжание. Его строгий, неодобрительный голос. Он верещал «Иисусе!» по отношению к жене так часто, что Лайла даже не понимала, что это не часть имени матери, до тех пор, пока не подросла. Как раз к тому времени, когда о ее родителях начали перешептываться.
И теперь жужжание в мозгу появилось снова. Воспоминания скреблись, стремясь прорваться сквозь невидимый барьер, воздвигнутый специально, чтобы держать их под контролем. И Лайла сделала то же, что и всегда, чтобы выжить: выставила блок и переключилась, на сей раз на теплое солнышко, изливавшее свое сияние и разгонявшее стылый холодок.
Коснувшись верхней пуговицы наброшенного на плечи шелкового кардигана, она поглядела на прямолинейный рубеж в том месте, где газон смыкается с тротуаром. Черта слишком уж безупречна, не хватает цветов. Хотя бы капельки цвета посреди бурого моря. Бурая обшивка дома поверх бурого песчаника. Бурые жалюзи и темно-бурая парадная дверь.
Эту недвижимость Аарон купил года четыре назад. Лайла осталась в Северной Каролине, чтобы прибраться перед переездом на север. Наскоро пройдя собеседование по поводу своей новой преподавательской работы, он позвонил, крича о выгодной покупке. С ветхой канализацией и проводкой столь непредсказуемой, что в первые пару месяцев даже нельзя было включать в гостиной больше двух ламп одновременно.
К моменту звонка Аарон уже подписал соглашение. А как же иначе? Но в те первые дни, еще полнясь надежды и наивной веры, что у них сложится иначе, чем у родителей, Лайла не распознала истинную суть этого поступка – полнейшее пренебрежение ее мнением. Как будто она так, досадное недоразумение.
Теперь-то она поумнела. Прониклась пониманием того, насколько ничтожную роль играла в его мыслях и его жизни.
Ее внимание переключилось на бритвенную кромку газона и мысль о розовом цвете. Аарон ненавидел перемены. Считал розовый цвет ударом под дых своей мужественности. Так что весной здесь будут розовые цветы.
Быстренько обследовав взглядом тихий пригородный тупик, Лайла достала из кармана мобильный телефон и проверила, нет ли эсэмэсок. Ни единой.
Неожиданно, но еще рановато.
Она побрела к почтовому ящику. После того как Аарон сбил прошлый во время сильной гололедицы в марте, он установил ящик в форме утки. И шутил, как было бы замечательно, если б тот крякал. И еще полдня расхаживал вокруг дома, пугая ее до потери пульса воплями «кря-кря!». Лайла никак не могла взять в толк, что тут смешного и что для него значит эта утка; но, как ни посмотри, многое из того, что Аарон делал и говорил, оставалось для нее загадкой.
Под брюхом утки издевкой над Лайлой болталась табличка. ПЭЙН’Ы. Выписанная печатными буквами фамилия, принять которую она никогда не соглашалась – ни официально, ни неофициально. Риджфилд – последний фрагмент той, кем она была прежде. Она цеплялась за фамилию, хоть и согласилась